НАРОД ФРАНЦИИ!

Пятнадцать веков ты жил рабом и, следовательно, был несчастен. Шесть лет ты едва дышишь в ожидании независимости, счастья и равенства.

Равенство! Первое желание природы, первая потребность человека, основополагающий принцип всякого законного объединения! Народ Франции! Ты не был более облагодетельствован, чем другие народы, прозябающие на этом несчастном земном шаре!… Всегда и везде бедный род человеческий, отданный во власть более или менее искусных людоедов, служил игрушкой для всякого честолюбия, пищей для всех тираний. Всегда и везде людей убаюкивали красивыми словами: никогда и нигде они не получали дела вместе со словом. С незапамятных времен нам лицемерно твердят, что люди равны, и с незапамятных времен самое унизительное и самое чудовищное неравенство тяготеет над родом человеческим. С тех пор, как существуют гражданские общества, самый прекрасный удел человека признается без всяких споров, но еще ни разу не был осуществлен: равенство никогда не было чем-то большим, чем красивая буква закона — мертвая буква. Сегодня, когда его требуют более громким голосом, нам отвечают: Замолчите, несчастные! Фактическое равенство — это всего лишь химера; довольствуйтесь условным равенством; вы все равны перед законом. Что тебе еще нужно, чернь? 

Чего же нам еще нужно? Законодатели, правители, богачи, настало время вам прислушаться.

Разве мы не все созданы равными? Этот принцип остается неоспоримым, ибо никто в здравом уме не скажет, что сейчас ночь, когда на самом деле светит солнце. Что ж! Мы требуем не меньше, чем нашего права по рождению: жить или умереть равными. Мы хотим реального равенства или смерти: вот что нам нужно. И мы добьемся этого реального равенства, чего бы это ни стоило. К черту всех, кто стоит у нас на пути! К черту всех, кто противится клятве, данной с такой силой!

Французская революция — лишь предвестник другой революции: гораздо большей, гораздо более решительной — последней революции.

Народ прошел по трупам королей и священников, которые были в сговоре против него: он сделает то же самое с новыми тиранами, новыми политическими лицемерами, занявшими место старых. Чего же нам еще может быть нужно, кроме равных прав? Нам нужно равенство — не только такое, какое написано в Декларации прав человека и гражданина, но и прямо здесь, среди нас, здесь, под нашими крышами. Мы сделаем все, чтобы завоевать его, чтобы начать с чистого листа и посвятить себя исключительно равенству. Пусть погибнут, если нужно, все искусства, лишь бы у нас осталось реальное равенство! 

Законодатели и правители, у которых больше денег, чем ума, бесхребетные толстосумы, вы не остановите наше святое дело, просто говоря: «Они всего лишь повторяют этот аграрный закон, который уже не раз требовали до них». Клеветники, замолчите и вы, и в тишине замешательства выслушайте наши требования, продиктованные природой и основанные на справедливости.

Аграрный закон или раздел земель был сиюминутным желанием нескольких беспринципных солдат, нескольких крестьян, движимых скорее инстинктом, чем разумом. Мы стремимся к чему-то более возвышенному и справедливому, к общему благу или общности имущества! Нет больше никакой частной собственности: земля никому не принадлежит. Мы требуем, мы хотим общего пользования плодами земли: плоды принадлежат всем. Мы заявляем, что не можем больше терпеть, чтобы подавляющее большинство людей работало и потело в услужении и для удовольствия ничтожного меньшинства привилегированных.

Достаточно долго, слишком долго менее миллиона человек распоряжались тем, что принадлежит более чем двадцати миллионам их собратьев, их равных. Пусть наконец прекратится этот великий скандал, в который наши потомки не захотят верить! Исчезните наконец, возмутительные различия между богатыми и бедными, большими и малыми, господами и слугами, управляющими и управляемыми. Пусть не будет между людьми иных различий, кроме различий в возрасте и поле. Поскольку у всех одинаковые потребности и способности, пусть все питаются одной и той же пищей и получают одно и то же образование. Они довольствуются тем, что живут под одним солнцем и дышат одним воздухом: почему бы каждому из них не было достаточно одинакового количества и качества пищи? Однако уже сейчас этот порядок, самый естественный порядок, какой только можно себе представить, громко оспаривается его противниками. Они называют нас врагами народа, говорят, что мы хотим только кровопролития и грабежа.

НАРОД ФРАНЦИИ!

Мы не будем тратить время на ответ им, но скажем вам: святое дело, которое мы организуем, не имеет иной цели, кроме как положить конец гражданским раздорам и общественному бедствию. Никогда еще не было задумано и не приводилось в действие более великого плана. Да, время от времени некоторые гении, некоторые мудрецы говорили об этом тихим, дрожащим голосом, но ни у кого из них не хватило смелости сказать всю правду.

Настало время смелых действий. Зло достигло своего апогея; оно омрачает лицо земли. Хаос под именем политики царит там уже слишком много веков. Пусть восстановится естественный порядок, пусть все будет приведено в порядок. По велению равенства пусть организуются элементы справедливости и счастья. Настало время основать Республику Равных, этот великий приют, открытый для всех людей. Настал день расплаты. Страждущие семьи, придите и сядьте за общий стол, накрытый природой для всех своих детей.

НАРОД ФРАНЦИИ!

Самая чистая из всех слав была, таким образом, уготована тебе! Да, именно ты должен первым показать миру это трогательное зрелище.

Старые привычки, устаревшие предрассудки снова попытаются помешать установлению Республики Равных. Организация реального равенства, единственного равенства, которое может удовлетворить все потребности без кровопролития, без жертв, поначалу может понравиться не всем. Да! Эгоисты, честолюбцы будут трястись от ярости. Те, кто извлекал выгоду из несправедливости, теперь будут вопить о несправедливости. Потеря исключительных удовольствий, уединенных развлечений, личных удобств вызовет сожаление у некоторых людей, пресытившихся страданиями других. Любители абсолютной власти, подлые прислужники произвола с трудом склонят свои гордые головы до уровня реального равенства. Их близорукость с трудом проникнет в ближайшее будущее всеобщего счастья: но что могут сделать несколько тысяч недовольных перед лицом радостных масс, изумленных тем, что счастье, которое они так долго искали, было в пределах их досягаемости?

Уже на следующий день после этой истинной революции они с изумлением будут говорить друг другу: Как же так! Общее счастье зависело от такой малости? Нам нужно было только захотеть его. Ах! Почему нам потребовалось так много времени? Да, без сомнения, стоит одному человеку на земле стать богаче, могущественнее своих собратьев, своих равных, как равновесие нарушается; преступление и несчастье появляются на земле.

НАРОД ФРАНЦИИ!

По какому же признаку ты должен теперь распознать превосходство конституции?… Та, которая целиком основана на фактическом равенстве, — единственная, которая может тебе подойти и удовлетворить все твои желания. Аристократические хартии 1791 и 1795 годов скорее сковали ваши цепи, чем разорвали их. Конституция 1793 года была большим и значимым шагом к фактическому равенству: мы никогда не были так близки к нему раньше — но она все равно не достигла цели, она даже не коснулась проблемы всеобщего счастья, хотя и торжественно закрепила его в качестве принципа.

НАРОД ФРАНЦИИ!

Открой глаза и сердце полноте счастья: признай и провозгласи вместе с нами Республику Равных.