Бембо был писателем, учёным, а позднее и прелатом, жившим в конце XV — начале XVI века. Вряд ли я бы вообще о нём услышал, если бы не обратил внимания на эту книгу из серии ITRL и на тот факт, что известный шрифт носит его имя. Это, к тому же, один из самых легко узнаваемых шрифтов — по необычно длинной ножке заглавной буквы «R». Это хороший шрифт, если не считать одной особенности: из-за неё символ, следующий за «R», кажется слишком далеко отодвинутым вправо от её основного части, почти как будто после «R» вставлен маленький пробел. Впрочем, эта книга, конечно, не имеет прямого отношения к шрифту Bembo (уж точно она набрана не им :)), если не считать того, что в неё включён краткий диалог Etna («Этна»), первое издание которого (1495) было первой книгой, напечатанной этим шрифтом. «Этна» представляет собой описание визита Бембо на гору Этна на Сицилии, изложенное в форме диалога между Бембо и его отцом. Это было чтение небезынтересное, хотя хотелось бы, чтобы автор не тратил столько времени на вещи, не имеющие к теме никакого отношения: значительная часть текста занята пустыми любезностями между обоими Бембо, при этом сын порой доходит до подобострастия, что, разумеется, нисколько не увеличивает знания читателя об Этне. Возможно, он просто был немного влюблён в собственный стиль; на суперобложке сказано, что он «был одним из самых восхваляемых латинистов своего времени». Как бы то ни было, когда он, наконец, добирается до описания самой Этны и своего восхождения на гору (¶41 и далее), становится довольно интересно. Там же есть несколько абзацев с рассуждениями о том, как и почему вулканы действуют так, как действуют (¶37–40).

Однако большую часть книги занимает лирическая поэзия Бембо. Многие из этих стихотворений были достаточно приятными для чтения, но я не могу сказать, что многие из них были особенно трогательными или примечательными по какой-то другой причине. В книге довольно много идиллических пасторалей, множество коротких эпитафий и небольшая поэма Sarca («Сарка») объёмом около шестисот строк, которая претендует на объяснение происхождения озера Гарда и русла некоторых рек, впадающих в него, — через миф о божественных покровителях этих водоёмов. В то же время это всестороннее восхваление края, его городов и истории, с особым акцентом на одном из его самых известных сыновей — Вергилия. В каком-то смысле это неплохое чтение, но, с другой стороны, это снова один из тех моментов, которые заставляют меня задуматься, почему кто-то счёл нужным взять перо и написать такое стихотворение, разве что ради стилистического упражнения и демонстрации литературной техники. В наши дни подобное сочинение, пожалуй, нашло бы себе место на полке «Краеведение» в паре местных книжных лавок, но кроме того я не вижу, кто бы ныне пожелал читать такого рода «восхваление такого-то географического региона». Хотя, впрочем, я уже жаловался на это прежде — нет смысла повторяться.

Мне больше понравились некоторые из коротких стихотворений. Некоторые из них довольно откровенно эротичны — например, №2, «Фавн обращается к реке Нимфею»:
«Сюда приходят девушки и юноши […] купаться в твоих водах […] И когда им вздумается, они совокупляются повсюду […] Юноша трётся о юношу, и, сплетясь друг с другом, совершают свои непристойные толчки у меня на глазах», — хотя на самом деле Фавна больше всего раздражает то, что «Хотя долгая порочность закалила их в разврате, они всё же под каким-то предлогом продолжают избегать моих объятий» :-).

А №9, «Приап», — это беззаботная ода радостям сексуальности: «Прежде всех прочих растений, что рождает мой сад, одно манит к себе девичьи руки […] сперва оно поднимается на двойной ножке;  сжимается в гладкий стебель […] его широкая головка расправлена, красная как киноварь […] Некоторые прячут его в мягкой тени, а я держу его всегда на виду» :-).

И я не совсем уверен, как относиться к стихотворению №16, «О Галесии и Максиме», которое, хотя и написано сдержанно и даже нежно, совершенно открыто педерастично. Не то чтобы я возражал, но удивлён — в конце концов, Бембо жил не в древнем Риме, а в 1500 году н. э. — разве тогда подобные вещи не были предметом осуждения? И подзаголовок у стихотворения такой: «Скромные стихи, написанные по приказу одного великого мужа, ибо все остальные поэты Рима также писали по приказу этого же человека». Жаль, что в примечаниях переводчика нет никаких разъяснений об обстоятельствах написания этого стихотворения (если они известны).

---

Из надгробных эпитафий некоторые довольно обычны, но другие — весьма трогательны. Мне особенно понравились №36 («Если в природе что-либо было тебе сокрыто, Леонико, то теперь ты читаешь это в величии Божьем»), №37 («Зачем, суровая смерть, ты похитила столь прекрасную деву? Неужели, увы, и тебя коснулась любовь?») и №38 (посвящённая его щенку: «Твой хозяин дал тебе всё, пёсик Бембино, от него ты получил имя, могилу и слёзы»). Хотя должен признать, что среди собачьих эпитафий моим любимым остаётся мизантропический шедевр Байрона (а его вторая тоже весьма недурна). Ещё одно трогательное стихотворение — №39, «Вымысел на древний лад», о женщине, которая после смерти своих детей и мужа совершает самоубийство, чтобы воссоединиться с ними. Меня заинтересовало в этом стихотворении языческое предположение, лежащее в основе сюжета: в христианстве самоубийство, конечно, недопустимо, и она бы попала в ад, тогда как её муж, а тем более дети, вероятно, избежали бы этого. Всё это, полагаю, показывает, что, хотя Бембо позднее стал кардиналом, он никогда не был узколобым фанатиком.

Ещё одно приятное маленькое стихотворение — №2 из Приложения B (т. е. одно из стихотворений, которые, вероятно, принадлежат Бембо, но мы не можем быть в этом уверены). В нём Любовь и Смерть случайно перепутали своё оружие — луки и стрелы, что, конечно, приводит к забавной путанице; в конце они уже почти нападают друг на друга оружием друг друга, но в последний момент их останавливают — к сожалению, ведь иначе «я бы теперь не стонал, раненный стрелой Любви, и был бы избавлен от безжалостных условий смерти». В строках 357–359 Sarca он упоминает этимологию слова pheasant («фазан»): «Птица, что имя своё получила от Фазиса, которого, убитого в жестокой резне, коварная мать положила на съедение ко столу своего мужа». Но я не понимаю, какое отношение этот миф имеет к фазанам (кроме сходства имён). В Википедии сказано, что Фазис — это река, и что название pheasant происходит именно от неё, так как в этой области древние впервые встретили этих птиц. 

Одним из существенных достоинств этой книги является то, что на этот раз стихи переведены стихами, в отличие от всех прочих переводов поэзии в серии ITRL, которые я читал до сих пор — там всё было сплошь в обычной прозе. Кто знает, может, ещё через двадцать томов мы дойдём и до метрических размеров 🙂 Но даже без метра текст уже выглядит гораздо более поэтичным. Так что честь и хвала переводчику!

Заключение: по сравнению с другими поэтическими томами ITRL, которые я читал (Полициано и Веджио, оба содержат лишь длинные поэмы), этот мне понравился больше. Может, дело в жанре: я люблю большие, длинные, настоящие эпические поэмы, и также люблю хорошие маленькие лирические стихотворения. Но меня не особенно трогают короткие эпические произведения, вроде тех, что у Веджио или «Сарка» Бембо из этой книги; как и длинные дидактические стихотворения, подобные тем, что представлены в сборнике Полициано. Так что я надеюсь, что в серии I Tatti Renaissance Library со временем появится больше переводов лирической поэзии.

P.S. У меня есть одна небольшая претензия к этой книге: в ней необычно много опечаток. Я заметил три, возможно, есть и другие: troube (с. 127), trtodden (с. 169), promontary (с. 245).

К прочтению:

В одном из примечаний переводчика (с. 262) упомянута Изотта Ногарола, которая «считалась одной из самых учёных женщин своего времени и была пламенной феминисткой, втянувшей венецианца Франческо Фоскарини в долгую переписку о сравнительной виновности Адама и Евы». Сначала я подумал, что это какой-то исключительно малоизвестный автор, но потом заметил, что её полное собрание её сочинений на английском легко найти на Amazon. Возможно, будет интересно почитать. На той же странице Amazon приводятся ссылки и на другие, пожалуй, более эксцентричные феминистские тексты эпохи Возрождения, например The Worth of Women: Wherein Is Clearly Revealed Their Nobility and Their Superiority to Men («О достоинстве женщин, где ясно раскрываются их благородство и превосходство над мужчинами») :-).