В 1804 году американский консул в Санкт-Петербурге (Леветт Харрис) переслал президенту Томасу Джефферсону копию бюста императора Александра I работы Федота Шубина. Спустя несколько лет Джефферсон отослал её в свое поместье Монтичелло. «Этот подарок будет одним из наиболее ценных украшений в моем родном доме», – писал он Харрису, поясняя, что он обычно не принимает подарки, но для бюста царя сделал исключение. «Мое особое уважение к характеру императора», – писал президент, – «ставит его образ в моем уме выше закона».
Дело в том, что в начальный период своего правления (а Александр, как мы помним, стал императором в 1801 году – почти одновременно с введением в должность президента Томаса Джефферсона) царь Александр стал известен как приверженец просвещенной монархии, чем выделялся из ряда своих коронованных современников. Настроенный в начале своей деятельности на либеральные реформы в стране и принятие конституции, Александр заинтересовался государственным устройством Соединённых Штатов‚ принципом федерализма.
Для налаживания отношений с Джефферсоном российский император воспользовался связями своего бывшего воспитателя, республиканца Ф.Лагарпа, который через посредников, одним из которых был учёный и философ Д.Пристли (также близок к эпикурейской идеологии французов и пытающийся развивать оригинальный локковский эмпиризм), переселившийся из Англии в Америку, передал американскому президенту желание императора.
В ответ на проявленный российским императором интерес к личности Джефферсона, американским политическим институтам и опыту взаимоотношений между центральной властью и территориями, Джефферсон направил в 1802 году список трудов о Конституции США, достойных, с точки зрения Джефферсона, внимания императора, а также несколько других печатных работ, рекомендовал несколько книг, в том числе сборник статей А.Гамильтона, Дж.Джея и Дж.Мэдисона «Федералист», сопроводив посылку личным письмом. Таким образом, считается, первый проявил инициативу по установлению контакта с императором.
Размышляя о судьбе России, американский демократ полагал, что её нужно подготовить к самоуправлению, «приняв меры для распространения просвещения и сознания своих естественных прав в массе… народа и для постепенного освобождения от нынешнего угнетения». Иными словами, Джефферсон советовал царю Александру I отменить крепостное право и заняться просвещением народа (к слову, почти тоже самое с такой же наивностью советовал Дидро императрице Екатерине), ибо только тогда россияне смогут осознать важность прав и свобод человека, самоуправления — основных ценностей общества Нового времени. Уже тогда он писал: «Появление такого человека [Александра I] на троне является одним из феноменов, которым будет разительно отличаться в истории человечества нынешняя эпоха».
Александр I, отвечая, признался Джефферсону:
«Я всегда питал большое уважение к Вашему народу, который сумел самым достойным образом воспользоваться своей независимостью, дав себе свободную и мудрую конституцию, обеспечивающую счастье всех вообще и каждого в отдельности».
В письме монарху от 15 июня 1804 года Джефферсон писал:
«Пользуюсь этой возможностью, чтобы выразить крайнее удовлетворение по поводу того, что за тот короткий срок, в течение которого Вы находитесь на троне своего государства, я явился свидетелем множества решений Вашего правительства, в которых я увидел проявление лежащих в их основе высоких достоинств и мудрости».
Одновременно Джефферсон заверил императора, что российский флаг «встретит в наших гаванях гостеприимство, свободу, покровительство, и Ваши подданные будут пользоваться всеми привилегиями наиболее благоприятствуемой нации». В ответном письме от 7 ноября 1804 Александр I выразил надежду, что «Соединённые Штаты ещё долго смогут иметь во главе своего правительства такого достойного и просвещённого руководителя», как Джефферсон.
Позднее Джефферсон состоял в нерегулярной переписке с российским монархом по различным внешнеполитическим проблемам, стоявшим перед обеими странами. Неоднократно он подчёркивал роль Александра I как человека, способствовавшего установлению мира на международной арене. В 1804 году Джефферсон направил Александру I благодарственное письмо за его содействие в решении вопроса с американским фрегатом «Филадельфия», задержанным в порту Триполи, и за дружественный приём, оказанный в Санкт-Петербурге американскому консулу Л. Харрису. В этом же письме он выразил надежду, что рост торговли между Соединёнными Штатами и Российской империей будет способствовать более тесным связям между. В ответном послании Александр I высоко оценил интерес, проявленный американским президентом к благополучию и процветанию России, и заверил Джефферсона в столь же дружественных чувствах со своей стороны. Переписка между Джефферсоном и Александром I, не приведя к немедленным практическим результатам, сыграла, тем не менее, существенную роль в происшедшем несколькими годами позднее установлении официальных дипломатических отношений, инициатором которого выступил Джефферсон.
В 1806 г. Джефферсон послал императору текст конституции США и четырёхтомную биографию Вашингтона, получив в подарок бюст Александра I. Он интересовался Россией, её природой, особенно Сибири (просил, чтобы ему выслали работу Палласа о ней), а также возможностями торговли с далёким соседом.
Про исключительность Александра I на фоне европейских монархов
Джефферсон позднее так объяснял легкость побед Наполеона над европейскими государями:
«Пребывая в Европе, я часто развлекался рассмотрением характеров правивших тогда суверенов. Людовик XVI был глупцом. Король Испании был дураком, так же как и король Неаполя. Они промотали свои жизни в охотах, и слали двух курьеров в неделю за тысячу миль, чтобы сообщить друг другу, как они развлеклись в предыдущие дни. Король Сардинии был дураком. Все они были Бурбонами. Королева Португалии была идиоткой по своей природе. И таким же был король Дании. Их сыновья, как регенты, осуществляли правление. Король Пруссии, преемник Фридриха Великого, был просто боровом по телосложению и остался таким в памяти потомков. Густав из Швеции и Иосиф из Австрии были просто сумасшедшими, и Георг из Англии – из той же породы. В таком состоянии Бонапарт застал Европу, и именно это состояние сделало монархов бессильными в схватке с ним. Эти животные оказались лишены ума и сил, – такова участь всех наследственных монархов».
Джефферсон, однако, исключил российскую династию из каталога монархической бездарности и некомпетентности.
«Александр, внук Екатерины, остается пока ещё исключением. Но он монарх только в третьем поколении. Его род не исчерпал себя».
После получения первых известий о молодом царе Джефферсон признавался в наличии «сильной сердечной к нему симпатии». Джефферсон считал, что Александр воплотил в жизнь принципы просвещенной монархии, указывая (в 1802 году), что «Александр, несомненно, идет по правильному пути, предпринимая меры для того, чтобы распространить знания и права в массах своих подданных, уменьшая их притеснение». Несколько лет спустя он написал Александру непосредственно: «Это станет одним из последних и главных утешений моей жизни, если я увижу передовое правительство в столь обширной части земли…».
Будучи противником монархии, которая неизбежно приводит к вырождению и коррупции, Джефферсон, однако, считал, что не все народы и общества готовы сразу воспринять республиканское правительство. Для них просвещенная монархия была самой подходящей формой правления. Джефферсон полагал, что Александр столкнулся «с геракловой задачей разработки и реализации средств обеспечения свободы и счастья тем, кто не способен заботиться о себе». Неудивительно, что именно в правление Джефферсона и Александра Россия и США впервые установили дипломатические отношения.
Начало дипломатических отношений
Но не идеология и философия, а торговля, уже не раз упомянутая выше, стала причиной этого сближения двух правителей. Благодаря постоянным войнам в Европе (а это делало морскую торговлю небезопасной что с Англией, что с Францией), попыткам Наполена ввести «Континентальную блокаду» и вражде США с Англией, мировая торговля была значительно скованна. США искали новые рынки сбыта, а Россия (с 1807 года вступившая в «блокаду») — замену англичанам.
Летом 1807 г. Соединённые Штаты оказались на грани войны с Великобританией, настаивавшей на своём праве арестовывать английских дезертиров на американских судах. 22 июня 1807 г. британское военное судно «Леопард» атаковало фрегат США «Чезапик», в результате чего 21 человек был убит и ранен, а четверо дезертиров захвачено англичанами. Правительство Джефферсона, чтобы избежать войны, в декабре 1807 г. приняло акт об эмбарго, который запрещал американским судам покидать порты до тех пор, пока Франция и Британия не отменят своих ограничений на торговлю США. Акт, возможно, и предотвратил войну, но за время своего действия, с 1807 по 1809 гг., подорвал национальную торговлю, особенно купцов Новой Англии.
Июньские события заставили Джефферсона активнее искать союзников. Именно тогда, частном письме от 20 июля 1807 года Джефферсон писал своему другу об Александре I:
«Он проявляет необычайную привязанность к нашей стране и её правительству и не раз давал мне как публичные, так и приватные доказательства этой привязанности. Наша страна, как и его страна, по природе своей нейтральна, наши интересы в том, что касается прав нейтральных держав, и наши чувства совпадают… Я углубился в этот предмет, поскольку уверен, что Россия (пока будет жив её нынешний монарх) является самой искренне дружески расположенной к нам страной из всех стран мира; её услуги пригодятся нам и впредь, и нам надо искать прежде всего её расположения… Желательно, чтобы такие чувства разделяла вся нация».
Джефферсон был убеждён, что России и США самой судьбой предназначено оставаться друзьями. В то же время американский посланник в Лондоне Дж.Монро встретился с российским посланником М.М.Алопеусом и предложил установить между двумя странами дипломатические отношения, что немедленно было передано в Россию. В октябре 1807 г. Россия ответила согласием. Правда, обмен посланниками несколько затянулся, поскольку предложенная Джефферсоном кандидатура У. Шорта (друг Джефферсона, называвший себя философом-эпикурейцем) не была утверждена Сенатом.
В 1808 г. указом Коллегии иностранных дел России в США учреждалось консульство. Генеральным консулом в Филадельфии и поверенным в делах был назначен Андрей Яковлевич Дашков. Перед отъездом он получил подробную инструкцию о своей деятельности в Америке.
«Ваша миссия, — говорилось в ней, — имеет скорее торговую, нежели дипломатическую цель, и Ваше поведение должно сообразовываться именно с этим».
Дашков должен был назначить своих агентов в портах США. Эту работу позднее выполнял секретарь консульства П.П.Свиньин, которому пришлось проехать по многим штатам. Результатом его деятельности стало не только улучшение торговых связей, но и дневник наблюдений, превратившимся затем в первую книгу о Соединённых Штатах, написанную россиянином. Соотечественники зачитывались ею.
В инструкции говорилось также о необходимости лояльного и сдержанного поведения в республиканской стране, для чего следовало изучить её конституцию, традиции и обычаи и не допускать никакого вмешательства в её внутренние дела, ибо это может поставить под угрозу выполнение главной цели — поощрение активной торговли между Россией и США. А.Я.Дашков прибыл в Америку в июле 1809 г. и первые донесения из Америки, отчёты о беседах, в том числе и с президентом Дж. Мэдисоном, он отправил со своим американским коллегой Дж.К. Адамсом (1809—1814)‚ который отбывал в Россию в качестве американского посланника.
В Америке А.Я. Дашков переписывался с Джефферсоном, выразив глубокое уважение к «великому человеку» от имени российского правительства и себя лично и получив от «философа из Монтичелло» приглашение посетить его имение. У Джефферсона в Вирджинии побывал и первый российский чрезвычайный посланник и полномочный министр императорского двора в США, действительный камергер, граф Фёдор фон дер Пален, назначенный на этот пост в 1809 г.
Пален, по поручению Александра I, обратился с письмом к Джефферсону, передав неизменное уважение к нему императора. Ему было приятно увидеть в кабинете американского демократа бюст царя, подаренный Александром I. Дипломат восторженно писал о достоинствах Джефферсона, который «сочетает в себе редкие качества государственного деятеля, учёного и любезного человека. Его живой ум охватывает всё, что есть полезного или интересного, изобретением нового плуга он способствует развитию сельского хозяйства и в то же время уточняет с помощью астрономических наблюдений географическое положение своей страны…».
Однако сам Джефферсон позднее разочаровался в Александре I и его политике по сдерживанию республиканских тенденций в Европе. Так, в письме от 1818 года он писал:
«Я опасаюсь, что наш прежний любимец Александр уклонился от истинной веры. Его участие в мнимосвященном союзе, антинациональные принципы, высказанные им отдельно, его положение во главе союза, стремящегося приковать человечество на вечные времена к угнетениям, свойственным самым варварским эпохам, — всё это кладёт на его характер тени, которые нелегко будет устранить».