Одно из лучших сочинений корпуса Ксенофонта — это «Афинская полития«. По ряду признаков ее решили датировать 420-ми годами, когда Ксенофонт еще был ребенком, и поэтому теперь автора называют «Старым олигархом», или Псевдо-Ксенофонтом. Но в античности с авторством вопросов не было, и, видимо, не зря. Пускай автор и не сам Ксенофонт, но их идеи должны быть настолько близкими, что в древности ни у кого не возникло подозрений. Эта работа так хороша, что цитируя все, что может показаться важным — стоило бы продублировать просто всё, что есть… поэтому для начала перескажем только суть. Автор книги жалуется и ноет о том, что в Афинах — демократия, что нравы пали ниже плинтуса, а при дедах трава была зеленее. Он сразу объявляет, что главная проблема в том, что Афины хотят построить общество, в котором «черни» живется лучше, чем «благородным», но обещает доказать, что механизм работы государства так прочен, что демократию из Афин уже, к сожалению, никак не вытравить. Причина того, что чернь добилась таких успехов, классическая — для защиты афинского государства флот важнее пехоты. Гоплиты обесценены, а значит и аристократия, которая с флотом никак не связана, теряет свое значение.

Во всякой земле лучший элемент [аристократ] является противником демократии, потому что лучшие люди очень редко допускают бесчинство и несправедливость, но зато самым тщательным образом стараются соблюдать благородные начала, тогда как у народа — величайшая необразованность, недисциплинированность и низость.

Он расписывает в деталях, какие бедные люди клинические идиоты (правда, что странно, связывает невежество с бедностью, а не с кровным происхождением!), и как они априори создают ужасные законы. Но только так демократия и может быть крепкой. Если демократия усилит положение «лучших», то этим она выроет себе могилу. Приходится поддерживать умственно-отсталый народ. Вообще я бы даже сказал, что лучший образ для этой книги — это представить, что демократ, как свинья, которой в кайф барахтаться в грязи. Каждый пример иллюстрирует что-то сродни этой метафоре.

Очень велика в Афинах распущенность рабов и метеков, и нельзя тут побить раба, и он перед тобой не посторонится. А почему существует этот местный обычай, я объясню. Если бы позволялось законом свободному бить раба или метека, или вольноотпущенника, часто били бы афинянина, приняв его за раба, потому что и по одежде тут народ нисколько не лучше, чем рабы и метеки, да не лучше нисколько и по всему внешнему виду. Если же кто удивляется и тому, что тут позволяют рабам быть избалованными и некоторым вести роскошную жизнь, то окажется, может быть, что и это делают сознательно. Действительно, где морская держава, там рабы необходимо должны служить за деньги, чтобы мне получать оброк из того, что будут они зарабатывать, и необходимо там предоставлять им свободу, а где есть богатые рабы, там уже невыгодно, чтобы мой раб тебя боялся. В Лакедемоне мой раб тебя боялся бы, если же твой раб меня будет бояться, ему может быть придется отдавать и свои деньги, чтобы не подвергаться опасности самому. Так вот вследствие этого мы предоставили и рабам такую же свободу слова, как и свободным, а равно и метекам, как гражданам, потому что государство нуждается в метеках из-за многочисленности ремесел и в интересах морского дела. Потому-то мы предоставили естественно и метекам равную свободу слова.

Афиняне заставляют и своих вассалов притеснять аристократов, «лишать гражданской чести», имущества и т.д. и т.п. «так как афиняне понимают необходимость того, чтобы подчиненный ненавидел своего повелителя«. Он идет дальше, и признает, что аристократы в Афинах поддерживают хоть черта, но не свое государство:

Благородные из афинян защищают благородных в союзных государствах, понимая, что им самим выгодно защищать всегда в государствах людей лучших.

Особенно бросается в глаза, что любое действие демократов и народа, политическое или нет, всё равно преследует жажду наживы. В этом плане очень характерно то, что говорил образцовый олигарх Афин — Ферамен, когда он заявлял: «я борюсь с теми демократами, которые считают, что настоящая демократия — только тогда, когда в правлении участвуют рабы и нищие, которые, нуждаясь в драхме, готовы за драхму продать государство«. Аристократы же, что бы они не делали, действуют за идею и осуждают наживу (ну как не любить их, если ты коммунист, ну как не зигануть за правые идеи аристократии). По своим характеристикам, Афины рисуются как типичный мегаполис, из-за чего в нем всё перемешано:

Всякие вкусные вещи, какие только есть в Сицилии, в Италии, на Кипре, в Египте, в Лидии, есть в Понте, в Пелопоннесе или где-нибудь в другом месте, — все это собралось в одном месте благодаря владычеству над морем. Далее, из всякого наречия, какое им приходилось слышать, они переняли из одного это, из другого то. И, в то время как все вообще греки пользуются больше своим собственным наречием, ведут свой особый образ жизни и носят свои особые наряды, афиняне имеют все смешанное, взятое у всех греков и варваров.

По мнению автора, единственная слабость Афин — что они сами не находятся на острове, и поэтому все еще уязвимы для атаки по суше. Автор настолько пронизан духом партийной борьбы, что ему трудно поверить, чтобы благородный человек был демократом. Если такое и случается, а он признает, что это случается (тот же Перикл не из простолюдинов), то это благородный только формально, а в душе — зло.

Мне кажется, афиняне и в том отношении неправильно рассуждают, что принимают сторону худших в государствах, где происходит смута. Но они это делают сознательно, потому что если бы они принимали сторону лучших, то вступались бы не за своих единомышленников: ведь ни в одном государстве лучшие люди не сочувствуют демократии, но худшие в каждом государстве сочувствуют демократии; конечно подобный подобному всегда друг.

Ну и все сочинение (небольшое, правда) — в таком духе. Автор считает, что «лучшие» граждане Афин не смогут ничего изменить, потому что они находятся в абсолютном меньшинстве. На такой трагической нотке безысходности это сочинение и заканчивается. Отлично дополняет фрагменты из Фукидида, где Перикл нахваливал Афины, а потом сравнивал устройство Афин и Спарты. Но после этого просто необходимо обратиться к аутентичному Ксенофонту и посмотреть на антипод Афин — аристократическую Спарту.

Лакедемонская полития

В «Лакедемонской политии» Ксенофонт, как и коммунисты XVIII-XIX вв. восхищается гением Ликурга. Тут собрана большая часть известных мемов про спартанский образ жизни и их военную муштру. Но кроме самого известного, здесь также показано, как Ликург требовал селекции человека, и в случае если твоя жена (или твой муж) не «альфа», то можно и нужно воспользоваться женой (или мужем) из другой семьи. Главное чтобы потомство было от лучших мужчин и женщин. Генетику нужно сохранять в чистоте.

Размышляя о том, каким образом такой крайне малонаселенный город, как Спарта, оказался могущественнейшим и знаменитейшим городом Эллады, я не мог понять, как это случилось, но когда вдумался в образ жизни спартанцев, перестал удивляться. Я только удивляюсь Ликургу и считаю его величайшим мудрецом, потому что именно он дал спартанцам такие законы, повиновение которым доставило им счастье. Но Ликург возвысил свой отечественный город отнюдь не подражанием другим городам; напротив, то, что он думал, противоречило тому, что думала большая часть других городов.

Воспитание — это не только знаменитая отправка детей в лес на выживание. Даже в более раннем возрасте предлагаются нарочные пытки, запрет любых удобств (никакой обуви, один комплект одежды на целый год, минимум еды и т.д.) и строгая система наказаний. Чтобы избивать детей по своему усмотрению, была создана целая должность «биченосца«.

Вследствие этого у юношей было много стыда и много послушания.

Знаменитая история про поощрение воровства, конечно, по своему даже прикольная. Есть в этом что-то для меня, как украинца, родное и знакомое:

Быть может, скажут: зачем же он, одобряя воровство, положил сильное наказание для пойманного? Затем, отвечаю, что люди и в других случаях наказывают, кто не хорошо исполняет то, чему его учат. Наказывают за то, что плохо воруют. Точно также он признал за славное дело утащить как можно больше сыров из жертвенника Артемиды Орфии, а в то же время другие должны были таковых наказывать плетьми. Ликург желал и здесь показать, что там, где требуется скорость, ленивый получает пользы мало, а хлопот много.

При этом уже с детства спартанец должен знать, что всегда есть начальство, которого почему-то надо бояться до дрожи в коленках и строго соблюдать иерархию. А чтобы в возрасте 18-20 лет, когда юноши особенно хотят раскрепощения, они не делали лишнего, их нарочно загружали работой так, чтобы «лишить всякого досуга».

Наконец, стараясь всячески внушить юношам стыдливость, он предписал: на пути держать руку в платье, идти молча, по сторонам не оглядываться и смотреть только перед ногами.
…
Скорее можно услышать звуки от камня, чем от этих юношей, труднее повернуть их глаза, чем если бы они были у них медные, и их можно признать скромнее теремных девушек.

Запрещено пить кроме как от жажды, запрещено есть кроме как от голода, запрещено даже думать о чем угодно, кроме блага государства. Это не шутка!

Действительно, у них принято за обедом говорить только о том, кто и какие мог бы оказать услуги городу, и потому у них никогда не бывает дурных речей или дурных поступков, от дерзости или от буйства.

В классическом коммунистическом духе было объявлено общественное воспитание в самом прямом смысле слова:

Повсюду каждый человек распоряжается своими детьми, слугами и имуществом, но Ликург, желая достигнуть, чтобы граждане наслаждались благами, не мешая друг другу, установил, чтобы каждый одинаково распоряжался и своими детьми, и чужими.

А кроме общности имущества он еще и запретил всё, что имеет отношение к прибыли. В стране якобы не только полное равенство в нищете, но еще и единомыслие. Партийной линии следуют без всяких «но», и выслуживаются перед руководством с радостью, еще и в припрыжку (буквально, надо спешить выслужиться). А трусливых граждан буквально толпой травят до самоубийства, чему Ксенофонт не может нарадоваться. Но эти идеалы, по мнению Ксенофонта, больше в Спарте не исполняются, отчего в государстве будут большие проблемы. И вот это вот коммунисты всех времен считали эталонным примером из прошлого.