Оригинал статьи Хирама Креспо.
О кинических корнях стоицизма
«О стоиках» – это полемическая работа, написанная Филодемом, в которой он рассматривает тот общеизвестный факт, что основатель школы стоиков Зенон Китийский – был прямым учеником киников. Работа Филодема начинается с исторических деталей и фокусируется на ранней работе Зенона под названием «Государство». Эта работа, по словам Филодема, полна ошибок и имеет глубоко порочный характер, своего рода: «беспорядок из той школы, учения которой он начал придерживаться».
Среди ужасов и непристойностей, о которых говорится в тексте, и которые «Государство» считает приемлемыми — есть упоминание об инцесте и каннибализме; очевидно такое мнение озвучивается потому, что в «Государстве» упоминаются греческие трагедии, которые делают эти преступления частью своей мифологической истории. Но это не всё; большая часть свитка посвящена тем ужасам, которые защищал текст Зенона. Приведем здесь только несколько:
Отказаться от своего образа жизни и принять образ жизни собак … мастурбировать публично … отказаться признавать в качестве города или закона то, что мы знаем как таковые …
Также упоминаются оскорбления, недоверие и предательство друзей, сексуальная эксплуатация рабов и прелюбодеяние. Филодем также утверждает, что Зенон никогда в жизни не менял своего мнения о содержании «Государства», которое, по его словам, «предлагает законы, не предназначенные для реальных людей». Эту книгу хвалят Клеанф и Хрисипп, говоря о бесполезности оружия; а это два выдающихся стоика.
Что касается аргументов используемых стоиками, когда они сталкиваются с этими фактами, Филодем приписывает им слова: «Мы не судим Эпикура по его ранним писаниям, вы не должны судить нашего Зенона». Однако Филодем говорит, что нельзя найти ничего постыдного или нечестивого в ранних писаниях, написанных Эпикуром в юности.
Конечная цель
… И эти неумелые люди не могут объяснить, что как только конечная цель была изобретена, всё остальное пришло с ней в соответствие! А что на самом деле последовательно проистекает из этой конечной цели — так это признание того, что вставлено на обозрение по всему «Государству».
… Лучше было бы Зенону не становиться мудрецом, чтобы не было места для критики его ошибок! … но если бы у них было чувство умеренности, вместо того, чтобы любить низость до такой степени, что они присоединились к извращенным доктринам, сформулированным в неприемлемых терминах …
Высшая цель для стоиков – добродетель. Филодем отвергает эту доктрину как «изобретение» Зенона, чтобы подчеркнуть, что добродетель – это не то, что Природа предусмотрела для нас, а нечто, что является искусственным «изобретением». В нашем учении конечной целью считается удовольствие, потому что способность испытывать удовольствия и страдания очевидна из самой природы всего живого. А с другой стороны, стоическая добродетель – это произвольный идеал, который чётко не определен, а тем более не очевиден и не наблюдаем в природе.
Что касается того, как мы относимся к проблеме удовольствия в качестве цели, а добродетели как средства к удовольствию, то один хороший источник для изучения этого аспекта в эпикурейской критике стоицизма, а также для четкого понимания этого ключевого различия и того, почему оно имеет значение – это третья глава книги Фрэнсис Райт «Несколько дней в Афинах». Там она утверждает, что многие люди поклоняются добродетели, но лишь немногие останавливаются, чтобы оценить пьедестал, на котором она восседает.
Мы считаем, что, хотя удовольствие реально и осязаемо, другие выдуманные критерии, такие как «добродетель» и «добро», произвольны и никогда не имеют четкого определения. Удовольствие – проводник природы (и, следовательно, транскультурный), остальное – культурное. Эпикур отказался даже спорить о том, приятно ли что-то или вызывает отвращение: это не вопрос логики или силлогизмов, это непосредственный и реальный опыт для живого существа. Удовольствиям и отвращению не нужно учить — они врожденные.
Философы логики не могут использовать словесные игры для переопределения удовольствия. Вместо этого люди могут непосредственно различать его с помощью своих собственных сенсорных способностей, и поэтому гедонизм освобождает смертных от традиционных авторитетов и может служить полезным и универсальным руководством для всех и каждого. Фактически, способность получать удовольствие и отвращение – важные компоненты нашего морального компаса.
Мы также считаем, что как критерии — «удовольствие и боль» не поддаются манипуляциям риторов, которые искажают наш моральный компас так, как это можно провернуть с другими критериями. Мусульманин может возразить, что педофилия добродетельна, потому что его пророк подал пример, или что избиение жен и покорение женщин добродетельно, потому что об этом говорится в Коране 4:34. Христианин может возразить, что убийство геев – добродетель, потому что Левит 20:13 устанавливает эту практику, и еврей может узаконить геноцид, чтобы украсть чужую землю. Основанная на авторитете, традициях или добродетелях мораль порождает произвольные правила, которые порой порождают гораздо больше страданий, чем удовольствия, тогда как цель гедонистического расчёта эпикурейцев – обеспечить чистое удовольствие в долгосрочной перспективе.
Другие произвольные критерии, такие как «разум», также могут служить целям, отличным от человеческого счастья и удовольствия. Подумайте, как объективисты сделали свободный рынок священным идеалом, с которым нельзя играть или препятствовать, и как это привело к боливийским войнам за воду после того, как вся вода в этой стране была приватизирована и продана американской компании. Или о том, как дерегулирование финансовых рынков привело к финансовому краху 2008 года, когда Уолл-стрит растратила более 40% сбережений, отложенных американцами на пенсию. Должны ли мы пожертвовать своей человечностью и своим счастьем у ног свободного рынка? Если люди умирают на улице, борясь за доступ к воде, и остаются наемными рабами до тех пор, пока не умрут, даже если они доживут до 90 лет, ради свободного рынок? Разве свободный рынок не должен служить человеческой жизни и счастью?
И поэтому всегда возникают проблемы, страдания и моральные недоразумения, когда люди устанавливают ориентиры, отличные от тех, которые установила природа и которые очевидны у младенцев в колыбели: они ищут удовольствия и счастья и избегают боли. Любой другой идеал, если он действительно имеет добродетельный характер, приведет к удовольствию, а также к избеганию или облегчению боли. Это настоящая этика. Это настоящая и сострадательная мораль.
Заключение
Содержание этой книги сильно отличается от того, что мы видели во всех других свитках, написанных Филодемом. Тон полемики против стоиков действительно кажется неуместным, и свиток завершается клятвой автора о том, что он говорит правду:
Что касается нас, тех кто долгое время держался подальше от загрязнения, как наших ушей, так и нашего разума, то для нас клевета запрещена, поскольку, по правде говоря, это величайший источник боли, в этом мы клянемся.