На следующий год после “Ахарнян“, в 424 году Аристофан ставит новую пьесу “Всадники“, и в этом же году Эврипид публикует свою “Гекубу“. Из всех политических пьес Аристофана эта считается самой острой. Она была персонально направлена против популярного и влиятельного политика Клеона (хотя он осуждается уже в “Ахарнянах”, и в “Вавилонянах” ранее). Аристофан ненавидел Клеона как сторонник мира, выступающий против предводителя “партии войны”. Он не побоялся выступить с жёсткой критикой политика даже на пике его могущества. Ни один из мастеров масок тогда не соглашался придать маске главного негативного героя (Кожевника) черты Клеона. То же касается и актеров, так что на первой постановке в роли Кожевника-Клеона пришлось выступать самому Аристофану.
Несмотря на успех, пьеса не нанесла урона политическим позициям Клеона: через несколько месяцев после постановки “Всадников” он был избран стратегом. Если, после представления “Ахарнян” в 425 году до н. э., Клеон подал на Аристофана в суд, который впрочем проиграл, то после “Всадников” он устроил нападение на комедиографа. Аристофана не только побили, но и заставили дать обещание, что впредь он не будет ничего писать против Клеона. Впрочем Аристофана это не остановило.
Аристократический снобизм Аристофана
Действие происходит перед домом Демоса (в дословном переводе “Народа”). У Демоса есть два раба Никий и Демосфен, и они вместе проклинают нового раба Пафлагонца или Кожевника (Клеона, который в реальности владел кожевенной мастерской). Рабы жалуются, что после того как в доме появился Пафлагонец их стали безустанно бить. Новый раб обильно льстит старику Демосу, вместе с тем обворовывая его за спиной. Самого Демоса герои называют несносным и глуховатым. Аристофан считает афинский народ глупеньким и недалеким, из-за чего его дурят всякие пройдохи. Конечно народ был бы умён, если бы с открытым ртом бездумно принимал про-спартанскую политику, но увы и ах, это не так! Этот Пафлагонец ворует то, что готовят для народа Демосфен с Никием; например когда Демосфен замесил в Пилосе “лаконскую квашню” (крупнейшая победа афинян и захват города Пилос) Пафлагонец похитил стряпню и поднёс господину, как собственное блюдо. И действительно, приняв второстепенное участие в сражении, основной генерал остался в Пилосе, тогда как Клеон вернулся в Афины и принял все почести в качестве основного победителя.
К слову, Никий – главный политик Афин первого периода войны, один из основных полководцев, по сути правопреемник Перикла, ведущий более осторожную политику, чем сам Перикл. Он считался лидером “партии мира”, и в конце-концов заключит мир в 421 году (“Никиев мир”). Однако несмотря на это, он оставался патриотом и наносил спартанцам множество поражений.
В общем, бедные рабы жалуются друг другу на жизнь, в т.ч. используя фразы взятые из “Ипполита” Эврипида (“В слова, молю, признанье облеки моё!”; сравн. ст. 345 “Ипполита”). В конце пьесы будут ещё отсылки на “Беллерофонта” и “Алкесту”, но их мы приводить уже не будем. Не забывают они поиздеваться над Эврипидом и в более широком смысле, так для спасения от Клеона они ищут подходящих слов: “Искусных, скользких, гладких, еврипидовских“. Но решают что это им не нужно, при чем попутно ссылаясь на мать Эврипида (см. “Ахарняне”), которая была торговкой травами. Видимо, “низкое” происхождение в глазах Аристофана очень серьезная тема для уязвления.
Никий уходит со сцены, и возвращается с украденным у Клеона-Кожевника пророчеством. Из него герои узнали, что господство Кожевника будет свергнуто неким Колбасником. В это время на орхестру как раз выходит торговец колбасами. Герои обещают ему господство над Афинами и другими землями (как произошел резкий переход от любимого слуги человека по имени Демос к реальному управлению городом, остается загадкой). Здесь Аристофан снова решает напомнить о своей ненависти к “низкому” происхождению людей, только уже в форме гиперболизированной похвалы и грубой иронии.
Во-первых, колбасник прямо заявляет, что он не человек: “как же так я человеком стану из колбасников?“. Далеко им до людей, этим убогим ремесленникам. Во-вторых Колбасник считает себя недостойным такой чести, так как происходит от незнатных родителей и вообще малограмотный:
(Колбасник) Нет, о себе я мненья невысокого!
(Демосфен) Ах, боги, почему же невысокого?
Иль за собой ты знаешь что похвальное,
Иль ты из благородных?
(Колбасник) Вот уж это – нет!
Скорее из негодных!
(Демосфен) Счастлив жребий твой!
С рождением, я вижу, повезло тебе.
(Колбасник) Голубчик, да ведь я же малограмотен.
Читать умею, да и то едва-едва.
(Демосфен) В том и беда, что все же хоть едва-едва!
Ведь демагогом быть – не дело грамотных,
Не дело граждан честных и порядочных,
Но неучей, негодных.
Но как же прекрасно, что Колбасник грубый простолюдин! Именно такие и могут править афинским народом в эпоху всеобщего падения нравов. Быть “благородным” для глупых афинян стало постыдным, и Аристофан в негодовании! На вопрос Колбасника о союзниках в грядущем гос. перевороте, Демосфен отвечает, что: “Есть всадников неустрашимых тысяча, / Они-то уж помогут нам наверное; / Да лучшие из граждан — нам союзники”. В настоящих Афинах как раз в это время разгорелся какой-то конфликт между всадниками и Клеоном. И вообще всадники – аристократический класс Афин, далекие от морского флота, и по идеологическим настроениям находятся ближе к про-спартанским земледельцам. Аналогичный класс был и в Риме (правда немного менее значимый по статусу), и занимает он всегда наивысшие позиции в государстве, это крупные землевладельцы и держатели огромных доходов.
См. статьи на Вики: “Гиппеи“, связанные с ними “Эвпатриды“, “Геоморы” (версия Сиракуз), “Гиппоботы“, римские “Эквиты” и колофонские “Гиппотрофы” (о них, и прочих всадниках можно почитать в статье Курбатова А.А.).
Аристофан, таким образом, не просто надеется на гос. переворот, но даже описывает его рецепт на публику, как бы призывая нас к его совершению. На выражение страха Колбасника, что он всё таки не готов править страной, Аристофановы герои отвечают всё той же иронией:
Заправишь славно. Делай то, что делаешь:
Мели, толки, покруче фарш замешивай,
Подперчивай, подсаливай, подмасливай
Да подсласти словечками повкрадчивей.
А в общем, как рожден ты демагогом быть,
С пропойным басом проходимец рыночный,
Всем одарен ты, чтобы стать правителем.
Всем заправляют торгаши-лавочники государство превратилось в рынок. Остается только удивляться, как “критика” регулярно пытается спасти репутацию Аристофана, и слепить из него умеренного демократа. После заявлений о помощи всадников в грядущем перевороте на сцену вбегает Клеон, в страхе и ужасе Колбасник убегает, а Демосфен зовёт на помощь всадников.
Пропаганда государственного переворота
Всадники без труда загоняют Клеона в угол, угрожая ему расправой; а богоизбранного Колбасника возвращают для исполнения им предначертанного. Герои вступают в словесное сражение на тему – кто из них более омерзительный и лживый. Победитель станет правителем города. Этим Аристофан прямо намекает, что от смены власти одного демагога на другого – дела не будет. Нужно менять всю систему на корню, а реальная сила (без которой и у Колбасника ничего не выходит) – это доблестные аристократы-всадники. Именно благодаря им, когда победа Колбасника на словах плавно перешла в бой на кулаках, Клеон потерпит поражение. Но Клеон пользуется своим выигрышным положением в политике города и бежит в Совет, чтобы успеть заранее оклеветать своих противников и объявить их заговорщиками, начавшими гос. переворот. В процессе первого поединка нельзя найти почти ничего интересного, чего бы уже не было раньше. Персонажи жалуются, что Клеон слишком корыстолюбив, пользуется незаслуженными, чужими победами.
Интересен, с “партийной” точки зрения выбора предпочтений, следующий пассаж:
Грабишь жатву чужеземцев, а в театре первым ты.
Сын же бедный Гипподама жмется, сидя наверху.
Гипподам был знаменитым архитектором, создателем Фурий и Пирея, автор “гипподамовой застройки” по типу той, которая сегодня используется в городах Одесса или Санкт-Петербург. По косвенным данным кажется, что это был человек приближенный к кругу интеллектуалов Перикла. Однако “сын же бедный Гипподама”… это уже совсем отдельная история. Он был одним из виднейших деятелей аристократической оппозиции и сторонником мира со Спартой. При этом среди обвинений в сторону Клеона обнаруживаются и его тайные переговоры с Аргосом. Персонаж обращается в зал, чтобы намекнуть, там “торгуются с лакедемонцами“. Но разве это не здорово? Либо это приблизит желанный Аристофану мир со Спартой, либо Афины получат сильного союзника под боком у врага. Чем этот ход Клеона плох – решительно не понятно. Тем более, что эти переговоры позже закончатся реальным союзом.
Ну и как же без классически для любого афинского консерватора? Аристофан не забывает похвалить дедов и отцов, ветеранов Марафона:
Восхвалить хотим мы ныне наших дедов и отцов,
Славы города достойных и покрова Госпожи.
Без числа в сраженьях пеших и борясь на кораблях,
Побеждая, прославляли имя города они.
Силы вражьей не считали наши деды, в бой идя,
Но решали в яром сердце отразить и одолеть.
Если ж в битве и склонялись, то, как опытный боец,
Отряхали пыль, как будто и не падали они,
И, сражаясь, побеждали. Полководцы в годы те
Угощенья в Пританее не просили, а теперь
И сражаться без награды полководцы не хотят.
Мы же рады бескорыстно за родимую страну,
За родимые святыни подымать копье и меч.
Мы видим мотив, который мы увидим ещё не один раз и в самых разных контекстах. Аристократы народ не бедный, и пользуются этим, чтобы уязвлять своих сограждан победнее. Так Платон издевался над софистами, за то, что те брали плату за свои лекции, сравнивал их с проститутками и т.д. Так здесь восхваляется работа полководцем без оплаты (ещё бы, когда у тебя плантация с десятком рабов). Также аристократы выступали и против зарплаты на государственных должностях. Такое почетное дело не должно оплачиваться, это сам гражданин должен платить, чтобы ему даровали честь управлять государством! Доколе нищие, которые не могут себя прокормить – будут управлять государством? Откуда у них опыт? Государством должны управлять “профессиональные управленцы”, которым на роду написано править. Такова позиция консерваторов, которую поддерживает Аристофан, а также Сократ, Платон и Ксенофонт (из ближайших известных современников). Поэтому не стоит удивляться, когда Колбасник усомнился в том, что он человек. Он не человек, неполноценное создание, и всякие рыночники не должны править; их удел “презренно” торговать и дурачить людей. Здесь мы видим ту самую ненависть человека от земли (феодал, крестьянин, аристократ) по отношению к человеку городскому (купец, ремесленник, ростовщик). Ненависть, которая однажды приобретет форму антисемитизма. Не удивительно, что Аристофан высмеивает “трехгрошовых” друзей Клеона:
О старейшины, о судьи! Трехгрошовые друзья!
Я ли правдой и неправдой не растил вас, не кормил?
Помогите, избивают заговорщики меня!
Дело в том, что Клеон расширил оплату чиновникам с 1 обола (что уже больше нуля, доколе!) до 3-х оболов в день. Эта мера позволила бы избираться на должности самым простым крестьянам, и не пришлось бы переживать за то, что покинув хозяйство они начнут голодать. Такая минималка ничего не стоит для аристократа, поэтому расширение этой маленькой подачки с 1 до 3 оболов – богатый аристократ даже не почувствовал бы. Если их вводили, и если это повышало поддержку Совета в пользу демократической партии – значит в совете уже сидели крестьяне. Это политический прорыв, от которого аристократических снобов прямо таки выворачивает. Необходимый минимум, без которого невозможна демократия, они требуют отменить, чтобы вместе с тем лишить крестьянина возможности исполнять государственные обязанности. А прикрывается это всё разговорами о том, что брать оплату за доблестные дела – бесчестно.
Крестьянин не должен править. Поэтому несмотря на похвалы “отцам и дедам”, Аристофан всё таки хвалит всадников (единственную надежду на гос. переворот и откат реформ) за их успешные походы последнего года войны. Да, они били спартанцев, но это ОНИ били спартанцев, а не какие-то безродные во главе с Клеоном. Сравнивая их с “дедами”, Аристофан пытается задобрить и надоумить на действия настоящих всадников, сидящих в зале перед ним.
Народ не способен править
Из совета прибегает Колбасник с новостями; когда Кожевник-Клеон начал жаловаться на заговорщиков, Колбасник сорвал заседание новостью о том, что на рынке подешевели сельди. Члены совета позабыв о государственных делах побежали за дешёвой рыбой (ну они же из народа, что уж, нищие). При чем из-за этой алчности не был заключен мир со Спартой!
А тот их просит подождать немножечко.
«Послушайте посла из Лакедемона,
Принес он снова предложенья мирные».
Те заорали как один: «Ну нет, дружок.
Прослышали враги, что нынче дешевы
У нас селедки, мира захотелось им.
Нам мир не нужен. Дальше пусть идет война!»
Война, ясное дело, идет просто “по приколу”, из-за злостности афинян. Колбаснику удалось обогнать советников и скупить все необходимые для приготовления сельди приправы и зелень. Затем он раздал их задаром членам совета. За это его осыпали благодарностями и козни Кожевника оказались разбитыми. Клеон проиграл эту битву, но ещё бахвалится тем, что имеет громадное влияние на Демоса и ещё сможет оговорить оппонента:
Тебя он не послушает!
А я его морочу, как захочется.
Клянусь богами, в этом так искусен я,
Что вверх и вниз Народом, как хочу, верчу.
В общем, кроме власти Совета, есть ещё Народное собрание, и здесь Клеон намерен отыграться. Клеон обвиняет Колбасника перед Демосом. Колбасник защищается, да ещё и как! Мы не приводим всех моментов со снобизмом Аристофана по отношению к городским классам общества, но здесь он дал настоящий образец:
Тебя [народ] давно люблю я и давно хочу
Тебе служить, как много граждан доблестных
И благородных. Только он мешает нам.
Ведь ты похож на мальчиков балованных.
Ты благородных гонишь прочь поклонников,
А свечникам, кожевникам, дубильщикам
И шкуродерам отдаешься с радостью.
Видя серьезность спора, Демос решает провести суд на горе Пниксе, традиционном месте проведения народных собраний. Это решение опечалило Аристофана-Колбасника; он считает, что у себя дома Демос мудрец (геополитика бати на кухне), но как только приходит в Народное собрание – сразу глупеет, начинает зевать и считать ворон. В общем, народ не способен в самоуправление, править должны аристократы. При чем нытье идет по той линии, что для услужению Народу демократы грабят аристократов. А они-то диды, и вообще-то ваивале! Ещё и при Марафоне, да при Саламине (эта отсылка просто вездесущая). Вот свергнем Клеона, и будем тоже кормить народ, но уже не обворовывая аристократов. Интересно правда, как Аристофан себе представлял такую идиллию, и верил-ли он в неё сам.
Спор Клеона и Аристофана
Колбасник утверждает, что народ страдает из-за войны, активные боевые действия идут уже 8 лет (на самом деле, с учетом перерывов – 4 года). А ведь Спарта присылала посла для заключения мира! Как мог Клеон его прогнать?! Ответа здесь нет, но вне пьесы мы знаем, что как раз недавно Афины нанесли ряд серьезнейших поражений Спарте, собственно поэтому спартанцы и запросили мир. Уже к этому моменту готовился союз с Аргосом и демократический переворот в Беотии. Сплошная полоса успехов! Понять желание афинян продолжать – проще простого. Аристофан же делает вид, что искренне не понимает ситуации. Клеон в свою очередь говорит, что он стремится подарить Демосу всю Элладу; по сути централизовать Грецию со столицей в Афинах (что в общем-то и было политикой Афин того времени, начиная ещё с Перикла). Т.е., намеревался проводить прогрессивные преобразования, сделать то, что сделали позже македоняне и римляне.
Все затем, чтоб владыкой Эллады он стал. Суждено ему, знай, в прорицаньях
Стать в Аркадии дивной присяжным судьей, пять грошей всякий день получая,
Если вытерпит он. А пока я его и поить и кормить не устану
И не правдой, так кривдой добуду ему трехгрошовый паек ежедневный.
Колбасник в ответ говорит о том, что истинной целью Клеона является личное обогащение и жажда попирать государства-союзники. Он отвлекает народ от его истинных интересов – от мира со Спартой и богатой сытой жизни. Страшилки о заговорах и внутренних врагах лишь помогают ему ловить рыбу в мутной воде. Против Клеона навязчиво звучит один и тот же мотив, который теперь расширился классическим нытьем консерваторов на счет афинских стен:
Ты афинян в мещан обратить, в торгашей мелочных замышляешь,
Прорицанья шепча и валы городя. Вот каков Фемистокла соперник!
Дело в том, что спартанцы не умели захватывать укрепленные города, и принципиально не строили стен, пафосно заявляя, что их щиты и есть их стены. Консерваторы регулярно жаловались на стены, как на источник трусости граждан и падения их нравов. Без стен люди полагаются на свою мускулатуру, а работая на земле, в поле, крестьянским трудом (а не рыночным торгашеством) – руки становятся крепче. Это типичная аргументация консерваторов. У Спарты была сильнейшая сухопутная армия, и отсутствие стен принесло бы спартанцам полное господство в Греции. Всё это – не более чем политический ход про-спартанского изменника. Мы ещё увидим “аргумент стен” у консерваторов помимо Аристофана, но и он в этом деле отметился.
Последний раунд борьбы за покровительство Демоса – подношения еды. Соперники идут на равных и Демос никак не может определить, кто лучше его кормит, но всё решает случай, несмотря на равные силы, Колбасник демонстрирует, что отдал всё, что у него было. А вот проверив Клеона, оказалось, что большую часть своего добра он оставил при себе, а значит не любит Демос, а любит себя. И вообще готов обворовывать государство. Клеон окончательно повержен.
Концовка и итоги
Аристофан не заканчивает простой победой Колбасника, но разворачивает Happy End концовку в полную силу. Каким-то непостижимым образом Колбасник умудрился омолодить старика Демоса. Теперь он превратился “из урода в красавца”, и правит в “первозданных священных Афинах” (т.е. в архаичных Афинах до прихода Перикла). Каким же он стал внешне? Отвечает лучше всего сам текст пьесы:
Да таким же, как некогда трапезу он с Мильтиадом делил, с Аристидом.
Вы увидите все. Вот уж слышится шум, отворились, скрипя, Пропилеи.
Возликуйте ж! Афины являются вам в незабвенной, невянущей славе.
Красота многопетых, чудесных Афин! Золотая столица Народа!
Кто бы ещё, если не Мильтиад и Аристид, герои марафонской битвы! Теперь этот царь (!) стал “достоин отчизны своей и святых марафонских трофеев“. Этот “царь” потерял память, и поверить не может, что был таким жалким, что его дурачил каждый второй проходимец! Но теперь он всё порешал как надо. (1) Вернул власть старикам, (2) запретил учувствовать в политике молодежи, (3) заключил мир со Спартой на 30 лет!
Отличное дополнение и развитие идеологической линии, начатой в “Ахарнянах”. До этого момента ещё никто так не презирал народ и демократию, за исключением, разве что, поэта Феогнида. В качестве эпиграфа приведу строки из этой же пьесы Аристофана:
Дивную власть ты имеешь,
Демос, наш владыка ты,
Как тиран, царишь повсюду,
Страх внушаешь на земле.
На дурное ты податлив,
Любишь лесть ты и обман,
И на речи, чьи угодно,
Ты готов разинуть рот