Параллельно с выходом книги «Круговорот жизни» и даже несколько раньше, чем статья «Свет и жизнь», из-под пера Молешотта вышла биографическая работа «Георг Форстер, натуралист народа» (1854). Но прежде чем рассмотреть эту книгу, мы зайдем немного вперед, и сначала откроем третью по значимости книгу Молешотта, после «Круговорота…» и «Учения о пище». В 1860 году, уже как достаточно крупная знаменитость и ученый, Молешотт издает увесистый справочник по диетологии с названием «Физиология питания» (1860). Эта книга не представляет особого интереса, потому что во-первых, она куда формальнее, чем уже рассмотренное раньше «Учение о пище», во-вторых здесь и тема точно та же, ну и в-третьих… она на 800 страниц (больше, чем все работы Молешотта рассмотренные до сих пор, и взятые вместе). Это реально справочник, с кучей таблиц по химическому составу почти всех известных продуктов. Но при подготовке к нему Молешотт работал над изданием ещё одной книги, которую издал тогда же. Эта книга уже была знаковой, и читали её в том числе ради материалистического подтекста. Она называется «Физиологические эскизы» (1860), была переведена на русский, и на неё даже писал рецензию русский материалист Писарев. Предисловие к эскизам открываются сразу с длинного эпиграфа Лихтенберга о том, как ему было жаль, что в университетах учат географию, римскую историю и мифологию гораздо раньше, чем начинают изучать физиологию и анатомию. Люди изучают что угодно, только не самих себя. Или как говорит сам Молешотт:

Тысячи людей с любознательностью расспрашивают об устройстве паровой машины, — но из этих тысяч можно насчитать ещё тысячи, которые никогда серьезно не интересовались деятельностью своего сердца, и сотни, которые вообще о том, что у них есть сердце, вспоминают только тогда, как получают лихорадку.

Здесь Молешотт говорит, что работает над книгой «Сущность человека» (прямо отсылая на «Сущность христианства» Фейербаха), где он собирается дать максимально грамотное изложение фейербахианской антропологии через призму материализма, и начиная с самого простого, с устройства индивидуального человека. Эту книгу он так и не закончит. «Эскизы» являются переработанными статьями Молешотта из разных журналов, как он сам об этом говорит, и он считает их, наряду с «Круговоротом жизни » и «Учением о пище», третьим значительным кирпичиком в построении «Сущности человека». Всего в этом сборнике 4 «эскиза», то есть 4 крупных раздела, написанных с 1850 по 1859 годы, в том числе целый раздел «Из воспоминаний Форстера», как часть его работы над биографией Форстера, изданной раньше. Мы рассмотрим эту книгу вместе с 4-м эскизом уже в самом конце. 

Источники сил человека

Первый эскиз называется «Источники сил человека», и он открывается цитатой, от которой оказался шоке даже переводчик Пальховский (материалист, популяризатор Бюхнера, Фогта, Молешотта, Дарвина и т.д.), после чего оставил около 3-х страниц собственных комментариев, чтобы показать, что Молешотт не прав. Даже по мнению Пальховского (!), он слишком вульгарен, и своим определением животного и человека, он якобы скорее описал растения, упростив животных до пассивного автомата и т.д. и т.п. как обычно все мракобесы-марксисты ополчаются на материализм. Сама цитата, вызвавшая такой ужас, вот:

Для людей и животных жить — значит сохранять форму своего тела, несмотря на беспрерывную перемену мельчайших материальных частиц, тело составляющих.

Все подчиняется движению, кровяные тельца заносятся по всему телу, и движение крови — главное условие жизнедеятельности организма, но есть ещё много разных движений, необходимых для тела: «мельчайшие материальные частицы нашего мяса, наших костей и нервов неутомимо переменяют свое место». Движение прямо связано как с жизнью, так со смертью и процессом разложения. Чтобы восполнять довольно большие потери организма в процессе жизнедеятельности, нужен заправочный материал, поэтому чтобы жить — нужно есть, снова и снова напоминает Молешотт. Но не все, что нужно для жизнедеятельности и что мы потребляем, он считает буквально «пищей». Например сюда не входит воздух. В общем, если в процессе жизнедеятельности участвует, допустим для примера, 10 различных видов мельчайших частиц, то мы должны иметь возможность получить именно эти 10 видов частиц из своей пищи. Поэтому нужно следить за составом того, что мы едим, чтобы не получить ненароком дефицит микроэлементов. Он рассказывает как кислород вызывает процессы буквального «горения» в организме и т.д., но в основном это все уже рассказывалось в его «Круговороте жизни» и «Учении о пище», только теперь местами даже более красивым, метафорическим языком. Из чего состоит кровь, как формируются ткани тела, какие вещества питательнее всего, и конечно же снова возвращается к цитате про фосфор и мысль. Есть тут и забавные советы по борьбе с голодом:

«Некоторые курят коноплю и туго перепоясывают поясами тело, чтобы легче переносить свой голод. Индейские жрецы облегчают свое пощение употреблением опия. Этими уловками чувство голода успокаивается, но тело не питается».

Из хороших моментов книги стоит отметить похвалы Молешотта в адрес французских материалистов, и в частности высокая оценка «идеолога» Кабаниса, автора первой версии цитаты со сравнением мышления и желчи. 

Из философов энциклопедисты больше всех заботились о благе человечества и о людских несчастьях. Поэтому не удивительно, что Кабанис в своем бессмертном сочинении «Об отношениях между физической и нравственной стороной человека» первый обратил внимание на внутреннюю связь между пищей и духовной жизнью народов. Все исследования, сделанные по этому вопросу в новейшее время, началом своим обязаны Кабанису.

Повторяется здесь не только учение про питание и вечный круговорот веществ, но и расизм, из этого проистекающий. Рабочие тупые, потому что плохо едят, но этот механизм работает и на уровне целых наций.

Нельзя отрицать, что превосходство англичан и голландцев перед туземцами их колоний зависит от превосходства их мозга, которое обуславливается превосходством крови, зависящем от пищи.

Правда все это легко исправить простым изменением питания. И если англичанин начнет плохо есть, а ирландец хорошо, то они могут поменяться местами в своих способностях. Но если это работает для двух разных народов Европы, то уже не работает между разными расами. Так что, как бы хорошо ни питался индус, он станет самым крутым среди индусов, но не сможет тягаться с белым европейцем. Еда не всесильна.

Польза от прогулок и строение внешнего покрова человека

Второй эскиз называется «На свежем воздухе», и начинается она уже немного необычно, зато сразу лучше всяких описаний объясняет, о чем этот раздел:

Когда вы заносите ногу за порог и делаете первый шах на свежий воздух, у вас, незаметно для вас самих, уже произошла перемена в деятельности сердца. Идя из комнаты к двери, вы несколько раз прижали ногу к полу; это прижатие произвело раздражение в нервах подошвы; раздражение распространилось дальше в позвоночный мозг, а оттуда перенеслось на двигательные нервы сердца…

И так далее. Объясняются полностью все основные процессы организма, и как они меняются при переходе от состояния покоя к активности. Общая мораль истории — прогулки полезны. Интересно то, как он вычитывал затраченную на прогулку в 2 км. работу человека, чтобы показать что это не совсем пустяковые дела, в его расчетах вышло, что при такой прогулке мы тратим силы, эквивалентны тому, чтобы поднять 127000 кг. на высоту одного метра. И такого рода примеров там больше, и с энергией нагрева воды и т.д. и т.п. Ну и вообще раздел очень забавный и занимательный, но строго говоря бесполезен.

Третий эскиз называется «Роговой панцирь человека», начинается как и прошлый, из необычного сравнения:

Если читателю, незнакомому с анатомией, сказать, что все человеческое тело заключено в панцирь, который можно сравнить с щитами черепахи, то без сомнения это покажется ему странным. А между тем это сравнение вполне идет к делу и нисколько не боится упрека в преувеличении.

В общем, снова в очень поэтических выражениях Молешотт пытается какую-то базовую физиологическую тему показать как увлекательную историю. В этот раз он повествует из чего состоит наша кожа, волосы, ногти и т.д., и указывает на то, что они мало отличаются от перьев птиц или щитов черепахи, просто основная разница в плотности рогового вещества. В основном же он показывает как все различия сводятся к химии. Показывает химический и физический состав, внутреннее строение волосинки и т.д. Оно снова написано интересно, красивым языком, но содержательно тут нечего пересказывать. Заканчивается книга эскизом со сжатым пересказом жизни и взглядов Форстера, о чем Молешотт написал даже отдельную книгу. Здесь приведу только концовку этого эскиза:

Радуюсь, если эти строки могут увеличить число читателей сочинений самого Форстера. Он есть и останется Лессингом для натуралистов и благороднейшим предшественником Гумбольдта, — и, не смотря на богатое содержание своих сочинений, будет доступнее их обоих для обширного круга читателей.

Георг Форстер, народный натуралист

В книге «Георг Форстер, натуралист народа» (1854) Молешотт, как не трудно догадаться, излагает биографию и учение своего второго кумира, после самого Фейербаха. Книгу он начал писать ещё в 1848 году, в разгар революции, и поспешил издать к 100-летнему юбилею со дня рождения Форстера. Действительно, трудно не согласиться, что в истории немецкой мысли XVIII века — Форстер (1754-1794) является одной из самых привлекательных фигур, если оценивать немецкое наследие с позиций материалиста. Правда, и он всё же слишком спинозист. Об этом с первых же страниц говорит, косвенно, и сам Молешотт.

Человечество было его богом и его стремлением.

С точки зрения Молешотта, Форстер изучал не только и не столько природу как объект биологической науки, а изучал Человечество, как «антрополог» в духе Фейербаха. Отчасти это конечно связано и с тем, что Форстер в своем кругосветном путешествии много внимания уделял описанию разных народов мира. Но также он будет сближать аргументацию Форстера в пользу атеизма и позиции Фейербаха.

Если кто-то хочет описать значимость этих научных произведений искусства, то есть только одно выражение, достойное Форстера. Форстер — Лессинг среди популярных преподавателей естествознания.

Пересказывать эту книгу — было бы пересказывать биографию Форстера, и не особенного улучшило бы наше понимание самого Молешотта. Про Форстера я ещё буду писать отдельно. Отмечу только, что для Молешотта важно было показать личное знакомство Форстера с Якоби, Лихтенбергом, Франклином и Бюффоном. При чем Лихтенберга, как оказалось, Форстер недолюбливал (несмотря на дружбу), ибо тот был слишком уж эпикурейцем-трикстером, и высмеивал всяких важных для Форстера людей. Но при этом совсем уж скупо, одной строчкой, отмечено знакомство с Гумбольдтом. Ещё отмечается, что Форстер, как и сам Молешотт, а также Бюхнер и Фогт — был сторонником полигенетического происхождения рас, и тоже из соображений борьбы против теории с Адамом и Евой. К чему такой вид борьбы против теологии привел Фогта или Бюхнера мы уже видели в расистских произведениях как первого, так и второго. При чем точно также, не смотря на свой расизм, Фогт был противником рабства, политическим левым либералом. Аналогично выглядят как позиция Молешотта, так и позиция Форстера — долой рабство, деколонизация! В этой книге даже цитируется высказывание Форстера на тему колониализма, с явной критикой:

Если бы наука и ученость отдельных людей должны были покупаться за счет счастья целых народов, было бы лучше для первооткрывателей и мореплавателей, чтобы Южные моря навсегда остались неизвестными для беспокойных европейцев!

Казалось бы, Форстер очень прогрессивный мыслитель (и это так и есть, как и Фогт с Бюхнером), но при этом Форстер называет негров детьми и стоит на позиции «бремени белого человека»:

Белый! Ты, кто с такой гордостью и самодовольством отмечает, что куда бы ты ни стремился, дух порядка и законодательства утверждали гражданский договор, а наука и искусство помогали возводить здание культуры; ты, что ощущаешь, как повсюду в обширной, многолюдной Африке разум чёрного человека лишь поднимается на первую ступень детства и падает под могуществом твоей мудрости — белый человек! Ты не стыдишься злоупотреблять своей силой над слабым, низвергать его глубоко вниз, к уровню животных, стараясь уничтожить в нём способность к мышлению, вплоть до малейшего следа?

Несчастный! Из всех залогов, которые природа вручила твоей заботе, он — самое благородное! Ты должен был бы быть ему отцом, и, развивая в нём священную искру разума, совершать дело облагораживания, которое в остальном, как ты часто думал, под силу только полубогу на земле. Через тебя он мог — должен был — стать тем, кем ты являешься или можешь быть: существом, которое счастливо в использовании всех заложенных в него сил.

По мнению Форстера, чтобы освободить чернокожих из рабства и не дать Европе снова их поработить, гуманисты должны научить Африку всем искусствам и ремеслам, чтобы те смогли выстроить сопоставимую по силам цивилизацию, и давать отпор. Но это потребует многих десятилетий опеки. Молешотт нигде и ни в чем не перечит своему кумиру, а значит более-менее согласен с его взглядами.