Автор: Олег Верник.
Относительно термина «диалектика», который используют марксисты, он, пожалуй что доставил им много проблем, из-за путаницы в понимании диалектики у Маркса и у Гегеля. Самые разные шарлатаны гегельянского разлива, от Деборина до Корнфорта эксплуатировали этот термин, каждый на свой лад. Большинство из них даже забывают, что свое учение Гегель называл не диалектикой, а спекулятивной философией, диалектическое по Гегелю — это только вторая сторона логического, которая следует после рассудочного и перед спекулятивным.
Что есть «диалектика» у античных авторов? Диалектика — это средство красноречия, это искусство ведения диалога, что бы путем диалога вывести истину. Как известно, ещё Эпикур разоблачил диалектику, показал, что она есть только видимость тех «знаний», которые она дает. Диалектика была свойственна более всего сократической традиции (т.е. платоников, аристотеликов и стоиков), к которой Эпикур не относится.
Что есть «диалектика» у Маркса? Она делится на два понятия — на субъективную и на объективную диалектику. К субъективной относятся мыслительные приемы, которые используются человеком при анализе действительности. Чем-то эта диалектика более походит на Эпикуровы «образные броски мысли», «предвосхищения» (пролипсис) и «претерпевания» (татхэ). Объективная же диалектика представляет собой те объективные, действительные противоречия, которые наблюдаются в реальности.
Но это если говорить языком Гегеля. Если же внимательно читать, скажем, Энгельса, который написал огромное количество работ по историческому материализму, то можно увидеть, что он называет развитием в плане диалектики отказ физики от закона сохранения энергии в пользу закона о превращении энергии. Проще говоря, диалектика это некоторая ограниченность тех или иных процессов, которую можно обнаружить только после редукции наших представлений о той или иной вещи, которые становятся тем более сводимыми (редуцированными), чем больше мы изучаем эту самую вещь.
В этом плане диалектический метод Маркса действительно противоположен диалектическому методу Гегеля, так как Гегель, напротив, пытается раздуть такие понятия как «государство», «организм», «бытие» до неких всеобщих философских категорий, и априорно, т.е. отказавшись от опытного познания действительности, исходя из только лишь самих этих категорий, вывести сами принципы того, как устроена действительность. Маркс же, напротив, любые философские категории отвергал.
Но если смотреть на диалектику в том контексте, как её понимал Маркс, то получается, что в античности как раз Эпикур был диалектиком, а стоики, которые извечно упражнялись в диалектике, в искусстве рассуждения, не имели в себе ни атома диалектики.
В самом деле. Стоик I-II веков Эпиктет гневился от того, что Эпикур, дескать, презирая общество, говоря, что в нем есть общественные нормы, которые есть не свойственны самому человеку, уходил создавать с другими эпикурейцами свое общество (т.е. Сад). И удивлялся Эпиктет Эпикуру, дескать, как же этот человек может одновременно презирать общество и формировать общество.
Но Эпиктет, этот стоик, этот «диалектик» тут смешивает общество как таковое и общественные нормы его эпохи, полагая их неразделимыми. (Также, как в другом месте, Эпиктет, критикуя скептиков, оказывается неспособным отделить суждение и убеждение). Эпикур же, получается, поступает именно как диалектик (в марксистском смысле). Он редуцирует понятие общества и становится «инженером человеческого общества».
В дополнение к посту Котейникова о диалектике, добавлю свои старые заметки 2019-го года. Здесь косвенно связана концовка. Пост примыкает к статье про Ф. Бэкона (философа-практика) и другим заметкам, развивая поднятые в них темы. Например, связанный с этой заметкой конфликт политэкономии и эпикуреизма нам уже удалось снять здесь. Собственно, сама заметка дальше.
Итак, мы признаем философскую важность «практики», но под видом философской этики, или даже под видом политических выводов, сделанных на основе экономической теории. Но ВСЯКАЯ-ЛИ практика (что на языке Ф. Бэкона равно тому же, что и деятельность), всякая-ли деятельность внутри философии приводит к тому, что философия теряет себя саму? Я убежден, что чисто-созерцательная философия вообще большая редкость; она является скорее соломенным чучелом, подставляемым марксистами под так называемый «механистический материализм» (особенно при помощи «Тезисов к Фейербаху»). Это чучело создали немцы, представляющие так называемую «немецкую классическую философию», в особенности Фихте, а теперь используют по преимуществу только марксисты. Но когда это выдуманное чучело побивают при помощи внедрения «действия» — обычно рисуют какое-то конкретное действие.
Немцы в качестве действия, превращавшего человека из «воспринимающего автомата» в активное существо — рисовали нам «творчество». Они заигрывали с искусством, с поэзией, а через проблематику творчества — приходили к теологическим вопросам о творении самого мира (это ну очень упрощенный пересказ, не обессудьте). С другой стороны Ф. Бэкон и ученые — рисуют нам «преобразование природы», некую техно-урбанистику. И пускай в этом нет ничего плохого — и те и другие начинали видеть мир через искривленные линзы; откуда и начинается потеря путеводной нити философии и начало умственной деградации. И это при том, что наука и практическая деятельность всё равно неустанно идут вперед и развиваются. Под деградацией я понимаю строительство «ложных идеологий», а на моем языке это не-эпикурейские идеологии, которые наивно мнят себя «неразорванными» (об этом см. статью).
В качестве эпикурейца я признаю активность человека, как признавали её эпикурейцы и до меня, и все «механистические» материалисты. Мы признаем активность в философии, как в виде искусства, так и в виде технологии; эти виды деятельности действительно составляют сущность человека. Но наша философия сенсуализма (по идее более «созерцательная», а не «деятельная») в обоих случаях может стоять в основе цельного мировоззрения, никак не противореча обоим примерам, и даже оберегая их от ошибок. «Немецкая классика» потому и выглядит, при всех её достоинствах, как бред умалишенных, что она родилась в принципиальной антитезе сенсуалистическому материализму французов, отбросив его целиком и полностью (ну, кроме Канта, тоже отбросившего, но не целиком). Хотя достаточно было разрабатывать ровно те же самые идеи, не порывая с сенсуализмом, как с фундаментальной основой; это было вполне возможно.
И это один из главный пунктов, посредством которых мы отказываемся от гегельянской диалектики, ведь от тезиса к синтезу можно прийти, минуя «антитезис» (но касается это только диалектики в применении к истории философии; хотя тссс… секрет, она только здесь и применима). Тот факт, что этого не делают — результат не того, что диалектическое развитие мышления человечества неизбежно и необходимо, этап за этапом и никак иначе. Нет, это скорее явление нам ТУПОСТИ человечества. Конечно, можно сказать, что и она была закономерной необходимостью, и без тупого отрицания было не обойтись. Но это уже вопрос экстраполяции, точно также, выводя «тренды» — можно сказать, что отныне и впредь никогда не будет общества без частной собственности.
Законы диалектики работают лишь до тех пор, пока касаются чего-то неразумного, почти-что омертвленного. Только не обремененное разумом (и, следовательно, свободой выбора) тело — может метаться от крайности к крайности, без возможности как-то остановить этот слепой рок. Только тот, кто мыслит абстрактно может так тупить. Царство свободы и разума, царство подлинной человечности начинается там, где заканчиваются владения диалектики. Настоящий человек обладает свободой, диалектика же работает только для объяснения чего-то данного, свершившегося (исторического), когда альтернатив уже нет, а значит нет и свободы.