Перевод с французского И. А. Шапиро.
Перепечатано группой Echafaud из первоначального документа, который был написан на дореволюционной орфографии (и само собой без текстового слоя). Позже сюда будет присоединен объединенный PDF документ цлой книги. Чтобы страница на сайте не зависала, и проще было найти тот момент, на котором было приостановлено чтение, мы решили залить эту книгу по частям. Всего планируется шесть частей, аналогичных шести разделам книги. Чуть ниже вы можете увидеть ссылки на эти разделы, а под ними – предисловие от самого Конта.
Содержание
- Часть первая: Основной дух позитивизма
- Часть вторая: Социальное назначение позитивизма, вытекающее из необходимой связи его со всей великой западной революцией.
- Часть третья: Народное значение позитивизма.
- Часть четвертая: Роль женщины в позитивизме.
- Часть пятая: Эстетическая способность позитивизма.
- Общее заключение: Религия Человечества.
Утомляются мыслить и даже действовать, но никогда не устают любить.
Предисловие
В этом ряду систематических обозрений позитивизма, я охарактеризую сначала его основные элементы, затем его необходимые точки опоры и, наконец, его существенное дополнение. Хотя эта тройная оценка должна быть здесь весьма краткой, она, я надеюсь, будет достаточной, чтобы окончательно преодолеть незначительные, но эмпирические предубеждения. Всякий хорошо подготовленный читатель сможет, таким образом, убедиться, что новая общая доктрина, которая, как теперь еще думают, способна удовлетворить только рассудок, на самом деле не менее благоприятна чувству и даже воображению.
Общее введение
Позитивизм по существу слагается из философии и политики, которые по необходимости нераздельны, как образующие одна – основание, другая – цель единой универсальной системы, где разум и общественность находятся в тесном сочетании.
Действительно, с одной стороны, социальная наука не только наиболее важная из всех, но она, в особенности, дает единственную связь, одновременно логическую и научную, которую отныне допускает совокупность наших реальных размышлений. А эта конечная наука еще более, чем каждая из предварительных наук, не может развивать свой истинный характер без точной и общей гармонии с соответствующим искусством. Но, благодаря отнюдь не случайному совпадению, ее теоретическое основание находит тотчас огромное практическое применение, а именно, служит руководством для полного преобразования Западной Европы. Ибо, с одной стороны, по мере того, как естественное течение событий определяет характерные особенности великого современного кризиса, политическая реорганизация все более и более представляется совершенно невозможной, без предварительного пересоздания мнения и нравов. Действительная систематизация всего человеческого мышления является, таким образом, нашей первой социальной потребностью, относящейся одинаково как к порядку, так и к прогрессу. Постепенное выполнение этого обширного философского предприятия произвольно вызовет на всем Западе новую моральную власть, неизбежное влияние которой создаст прямое основание для окончательного преобразования, ибо оно объединит различные передовые народности единой системой всеобщего образования, системой, которая даст как для общественной, так и для частной жизни твердые принципы суждения и поведения.
Итак, умственное движение и социальное потрясение, становясь все более и более солидарными, ведут отныне избранную часть человечества к решительному подчинению той действительной духовной власти, одновременно более прочной и более прогрессивной, чем та духовная власть, которая преждевременно расцвела в средние века.
Таково основное назначение позитивизма: обобщать реальную науку и систематизировать социальное искусство. Эти две нераздельные стороны одной и той же концепции будут последовательно охарактеризованы в первых двух частях настоящего “Рассуждения”: сначала будет указан общий дух новой философии, а затем ее необходимая связь с совокупностью событий великой революции, органическим завершением которой она руководила.
После этой двоякой оценки естественно последует рассмотрение главных точек опоры, присущих преобразовательной доктрине. Эта неизбежная связь не может ныне, за исключением редких индивидуальностей, исходить от какого бы то ни было из правящих классов, так как они, находясь все более или менее под господством метафизического эмпиризма и аристократического эгоизма, могут в своей слепой политической агитации стремится только к бесконечному продолжению революционного состояния, постоянно оспаривая друг у друга бесполезные обломки богословско-военного режима, не будучи в силах когда-либо привести к действительному обновлению.
В силу своей интеллектуальной природы и своего социального назначения, позитивизм может иметь истинно решительный успех только в среде, где здравый смысл, предохраненный от порочной культуры, наилучше выдвигает на первый план цельные взгляды и где великодушные чувства обыкновенно менее всего заглушены. Ввиду этого двоякого условия, пролетарии и женщины необходимо составляют существенные вспомогательные элементы новой общей доктрины; ибо, хотя она предназначена для всех современных классов, она приобретет действительное влияние в высших слоях общества только тогда, когда она вновь появится среди них под этим непреодолимым покровительством. Духовное преобразование может начаться лишь при содействии тех самых социальных элементов, которые затем должны наилучше способствовать его правильному развитию. Вследствие их меньшего участия в государственном управлении, пролетарии и женщины более способны понять потребности и условия нравственного правительства, предназначенного, в особенности, для ограждения их от гнета светской власти.
Я поэтому посвящу третью часть этого Рассуждения краткой характеристике союза между философами и пролетариями, союза, который, будучи подготовлен с двух сторон совокупностью событий недавнего прошлого, единственно может дать теперь настоящий решительный толчок. Это даст возможность понять, что, стараясь исправить и развить народные стремления, позитивизм сильно усовершенствует и укрепит свою собственную природу, даже интеллектуальную.
Однако, эта доктрина обнаружит свою органическую силу и проявит полностью свой истинный характер только тогда, когда она приобретет в лице женщин наименее предвиденную поддержку, в награду за то, что благодаря присущей ей способности к упорядочению она улучшит их общественное положение, как это специально будет изложено в четвертой части настоящего труда. Женская точка зрения единственно позволяет позитивной философии действительно охватить в целом человеческую жизнь, одновременно индивидуальную и коллективную. Ибо эта жизнь может быть надлежащим образом систематизирована, лишь когда за основание принимается постоянное подчинение разума общественности, а это, именно, непосредственно обнаруживает истинная природа (личная и социальная) женщины.
Хотя это Рассуждение должно представлять просто очерк этих двух важных объяснений, оно, я надеюсь, даст достаточно понять, насколько позитивизм более, чем средневековый католицизм, способен глубоко использовать самопроизвольные стремления народа и женщин в окончательном учреждении духовной власти. Но новая доктрина может получить эту двоякую поддержку только благодаря своей исключительной способности рассеивать коренным образом различные анархические утопии, все более и более угрожающие разложением семье и обществу. В то же время она, в одном и другом отношениях, облагородит основной характер и деятельно поддержит все законные желания.
Итак, философия, вытекшая первоначально из наиболее возвышенных умозрений, обнаруживает уже способность охватить без усилия не только всю полноту активной жизни, но также всю совокупность жизни аффективной. Однако, чтобы показать свойственную позитивной философии всеобщность во всей ее полноте, я должен буду отметить ее необходимое дополнение, состоящее в ее глубокой способности – в противность весьма распространенному предрассудку, – благопрятствовать тем блестящим дарованиям, которые наилучшим образом свидетельствуют о единстве, присущем человечеству, так как они, будучи созерцательными по своей природе, связаны с чувством, как с главной областью своего приложения, и с деятельностью, в силу своего влияния на общество. Эта эстетическая оценка позитивизма будет дана в пятой части настоящего Рассуждения, как естественное продолжение очерка отношения позитивной философии к женщинам.
Я надеюсь, что мне удастся показать, что только эта новая доктрина, благодаря именно тому, что она действительно охватывает всю совокупность человеческих отношений, может заполнить большой пробел в наших умозрениях немедленным построением истинной общей теории изящных искусств, принцип которой состоит в том, чтобы в позитивном согласовании основных функций человечества поэтическая идеализация была поставлена между философским постижением и политическим осуществлением. Эта теория объяснит почему целесообразность позитивизма для эстетики сможет обнаружится в характерных произведениях искусства не раньше, чем умственное и нравственное перерождение подвинется достаточно вперед, чтобы пробудить главные свойственные позитивизму симпатии, которые должны будут послужить почвой для нового подъема искусства. Но после этого первого умственного и социального потрясения, новая поэзия, приобретя, наконец, свое истинное достоинство и, в свою очередь, способствуя широкому распространению здравого понимания предшествующих состояний, повлечет человечество к будущему, которое не будет ни смутным, ни несбыточным. Система, прямо возводящая всеобщее совершенствование в основную цель всего нашего личного и социального существования, по необходимости отводит видное место способностям, предназначенным, в особенности, культивировать в нас инстинкт совершенствования во всех областях. Тесные пределы этого “Обзора” не помешают мне указать, что, открывая современному искусству огромное поприще, позитивизм также самопроизвольно доставит ему новые общие средства.
Таким образом, рассматривая преобразовательную доктрину со всех главных точек зрения, переходя с естественной последовательностью от ее философского основания сперва к ее политическому назначению, далее к ее демократическому направлению, затем к ее влиянию в области женского вопроса и, наконец, к ее эстетической способности – мне удастся обрисовать ее истинный характер. В заключение этого длинного Рассуждения – являющегося не более как введением к большому труду, мне останется только указать каким образом все эти различные оценки, которые можно резюмировать в одном окончательном правиле, сжато выражаются в реальном понятии о человечестве; в понятии, которое, будучи надлежащим образом систематизировано, составляет всю суть позитивизма.
В заключение этой характеристики мне естественно придется также в общих чертах указать, на основании совокупности минувших событий, дальнейший ход преобразования человеческого рода, которое началось по почину Франции и сначала ограничивалось великой семьей западных народов, но должно будет затем распространиться согласно законам, которые можно установить, на всю остальную белую расу и, наконец, даже на две другие главные расы.
Часть первая: Основной дух позитивизма (продолжение).