Перевод раздела из книги “Казацкая философия. Философская и историософская мысль Украины” (2022), авт. Петр Карлюк.
К наиболее признанным преподавателям философии в Киево-Моглилянской академии принадлежал Феофан Прокопович (1677-1736). Родился он в Киеве в купеческой семье. Рано осиротел, так что его воспитанием занимался дядя по матери – Прокопович, фамилию которого он и взял себе. Учился в Киево-Могилянской академии, однако не закончил класс теологии и отправился на обучение за границу (около 1696 г.). Побывал во Владимире (Волынском), Львове, где стал униатом. Затем учился в Кракове и Риме. Посетил протестантские университетские центры Германии – Лейпциг, Галле, Йену, где преподавание философских дисциплин было на достаточно высоком уровне. Напомним, что с Лейпцигским университетом связан выдающийся философ Г. В. Лейбниц, а Йенский университет впоследствии стал одним из крупнейших центров немецкой философской классики. В 1702 году Прокопович приехал в Почаев, где вновь принял православную веру. В 1704 году стал монахом, с 1705 по 1716 годы преподавал поэтику, риторику, физику, математику, историю, философию, теологию в Киево-Могилянской академии. Один из первых ее профессоров, который начал знакомить студентов с учением Р. Декарта, Дж. Локка, Ф. Бэкона, дал объяснение системы М. Коперника и Г. Галилея. Как и Дж. Бруно, поддерживал идею множественности миров. Призывал опираться на разум и критическое мышление. Даже вернувшись в Киев, поддерживал контакты с немецкими учеными из Галле.
Прокопович также известен как автор литературных произведений, в которых нашли отражение его философские взгляды. Наиболее известным литературным произведением мыслителя является драма “Владимир”, которую поставили воспитанники Киево-Могилянской академии в 1705 году. Начинается произведение по-гамлетовски. Дух князя Ярополка сетует на своего убийцу, брата Владимира. Его вызвало из могилы намерение насадить в Киеве христианство. Дух Ярополка встречается с главным жрецом Жериволом, который обещает отвадить Владимира от таких намерений. Жрец советуется об этом с бесами, а Владимир ведет разговор о вере со своими сыновьями, Борисом и Глебом. Жеривол спорит с христианским Философом, проявляя свое невежество, и философ убеждает Владимира в своей правоте. Однако Владимир не может определиться, принимать ли ему новую веру, поскольку боится потерять прелести мира, и особенно свои триста женщин. В это время вожди князя приказывают крушить идолов. Следовательно, наступает торжество христианства. В конце драмы хор с апостолом Андреем исполняет торжественную песню.
Эта пьеса имеет философский характер. Она предстает как своеобразная игра идей на абстрактном уровне, где каждый герой – не живое существо, а рупор для провозглашения тех или иных постулатов. Правда, такой подход вполне соответствует поэтике барочного театра. В литературе можно встретить мнение, что драма “Владимир” является апологией Петровских реформ, а прототипом Владимира является сам царь Петр І, и что здесь проводится мысль о необходимости разрушения старого и утверждения нового, прогрессивного; однако это утверждение не простое дело и сопровождается насильственными действиями. На самом деле пьесу “Владимир” не стоит считать апологией Петра І. Произведение писалось тогда, когда реформы Петра І еще только начинались. Валерий Шевчук справедливо считает, что в “Владимире” показана украинская ситуация начала ХVIII века, а настоящим прототипом Владимира был гетман Мазепа.
Прокопович, делая карьеру в Киево-Могилянской академии, находился под опекой Мазепы. Однако после изменения ситуации, когда гетман потерпел поражение под Полтавой, Прокопович быстро переориентировался. Он пишет стихотворение по случаю Полтавской битвы “Эпиникион, или Победоносная песня”, где прославляет Петра І. Казаков, восставших против царя, по его словам, “ведет бес яростный”. Мазепа, которого недавно Прокопович приравнивал к Владимиру, в этом произведении называется “дьявольским сыном”, “извергом проклятым”, “переменчивым злым предателем”. До нас дошло еще одно стихотворение, где Прокопович прославляет Петра І. Это “За Могилой Рябой”. Произведение посвящено Прутскому походу 1711 года против турок, союзником которых были шведы и мазепинцы. Как известно, этот поход оказался неудачным для Петра І. Прокопович сожалел по поводу поражения русских сил. Для него турки были “Марсом диким”. Он также выражал надежду на победу русских сил в будущем.
В 1716 году царь Петр I вызвал Прокоповича в Петербург, где он сначала был проповедником, а затем стал епископом Псковским, Нарвским и Изборским. С 1721 года Прокопович вице-президент синода (при президенте Стефане Яворском), с 1725 года – архиепископ Великоновгородский и Великолукский. На этом положении он немало делает для развития образования в России, при его непосредственном участии была основана Петербургская Академия наук. Сумел он также объединить вокруг себя В. Татищева, А. Кантемира и других интеллектуалов, выступив главой так называемой “ученой дружины”. Также Прокопович стал идеологом церковной реформы в России. Он является автором Духовного регламента (1721), в соответствии с которым узаконивалась власть царя над церковью, ликвидировался институт патриаршества, который заменялся синодом.
Онтология Прокоповича
Литературное наследие Прокоповича велико и многогранно. Он был автором курсов поэтики, риторики, логики, натурфилософии, математики. Ему принадлежат многочисленные проповеди, стихи, драма “Владимир”, педагогическое сочинение “Первое учение отрокам”, произведения исторического характера и т. п. Прокопович был известен и как богослов. Поэтому, разумеется, одно из центральных мест в системе его взглядов занимает учение о Боге. Он исходил из тезиса, что Бог существовал “раньше бытия мира… как совершеннейший разум”. Он сотворил мир из ничего, однако перед актом творения “все творения в его разуме, как в архетипе, то есть первообразе, постоянно находились”. Мир же возник посредством “разлития божественной доброты”. Существование Бога как совершеннейшего разума, считал мыслитель, не дается человеку априорно, а требует определенных апостериорных доказательств. В этом случае он дистанцировался от украинской религиозно-философской традиции, где важную роль играло мистическое, интуитивное постижение божества. Поэтому в своих произведениях Прокопович приводит разнообразные доказательства бытия Бога – космологическое, телеологическое, морально-политическое и др. Эти доказательства в чем-то подобны тем, которые предлагались новейшими философами Ф. Бэконом, Б. Спинозой, Р. Декартом, Г. В. Лейбницем.
В трактовке Бога Прокоповичем встречаются как деистические, так и пантеистические моменты. С одной стороны, он ведет речь о Боге как о совершеннейшем разуме, мудрости, вечной истине, невидимой всемогущей силе, первопричине. С другой, утверждает о вездесущности Бога, отождествляя его с природой: “Полное определение природы совпадает с Богом в отношении естественных вещей, в которых он с необходимостью существует и которые он движет. Отсюда следует, что это определение не только природы…, а оно, очевидно, относится и к материи и форме”. Итак, Бог и материя, а также ее формы – одна и та же природа, взятая с разных сторон. Ей присуща духовность, телесность и протяженность. Подобные представления о Боге и природе совпадали со взглядами Дж. Бруно и Б. Спинозы.
У Прокоповича, как и у преподавателей Киево-Могилянской академии, мы встречаем отрицание распространенных среди простонародья антропоморфных представлений о божестве. Он писал: “Глупо рассуждают те, которые думают, что Бог является подобным составу человека и что якобы он имеет и голову, и бороду, и руки, и ноги и другие телесные члены”. Мыслитель указывал, что такие представления связаны с верованиями древних народов, которые обожествляли силы природы, некоторые моральные качества, а также людей. В то же время Прокопович, считая, что все в мире происходит в соответствии с незыблемыми законами природы, отрицал чудеса, различные суеверия. Что касается чудес, описанных в Библии, то призывал трактовать их аллегорически. В целом в его деятельности наблюдаются попытки реформировать православную религию, сделать ее более соответствующей современным реалиям. Новейшие подходы осмысления явлений мира проявились у Прокоповича в трактовке материи. По его мнению, хотя материя создана Богом, однако ее нельзя уничтожить, разрушить, увеличить или уменьшить. То есть философ отстаивал мысль о неуничтожимости материи. В курсе лекций по физике он писал:
“…общественный субстрат, или первая материя, которую Бог создал в начале мира, не может никогда ни рождаться, ни уничтожаться, ни увеличиваться, ни уменьшаться, и сколько ее создано, столько остается до сих пор, и останется навсегда. Когда бы даже она возникла, то тела бы не возникали, а рождались, и когда бы она [материя] погибала, то не разрушалось бы ни одно из них. С другой стороны, есть ли необходимость, чтобы материя возникала, когда она переходит из одного тела в другое? Поэтому Бог создал природу так, чтобы до возникновения чего-то что-то разрушалось для того, чтобы была материя для будущего тела, и, наоборот, когда что-то погибает, то сразу возникает другое тело, чтобы материя не осталась голой и без формы, поскольку она не может быть таковой по своей природе”.
Мир же, который мы воспринимаем своими ощущениями, является материальным сочетанием вещей. Это касается не только земли, но и неба. По мнению мыслителя, и земля, и небо состоят из одной материи. Итак, Прокопович, как и другие профессора Киево-Могилянской академии, по-другому смотрел на этот вопрос, чем Аристотель, который утверждал о существенном различии между небесным и подлунным миром. Признавая однородность материи земли и неба, мыслитель поставил вопрос о множественности миров. Здесь его можно считать последователем Николая Кузанского, Джордано Бруно, Галилео Галилея.
Одним из важных вопросов в средневековой философии был вопрос взаимоотношения формы и материи. Распространенным был взгляд Фомы Аквинского и его адептов, что материя зависит от формы и, соответственно, материя относительно формы является чем-то вторичным. По мнению же Прокоповича, вопрос первичности материи или формы, или зависит ли существование материи от формы и наоборот, не имеет смысла. По его мнению, материя неотделима от формы, форма же выводится из материи; материя является тем субстратом, из которого все возникает и в который все превращается. В курсе лекций по физике Прокопович писал: “…материя стремится к формам, или: она по природе предназначена для форм, и является ничем иным, как способностью к восприятию и удержанию определенной формы, и, кроме того, она лишь или преимущественно для того и создана Богом”. Формам, по мнению философа, “присуща вся сила действия”. И осуществляют это они “с помощью неких инструментов, способностей и разнообразных свойств, предназначенных им от Бога”.
Вопросы движения материи
С вопросом материи был связан вопрос ее движения. Прокопович придерживался взглядов Аристотеля, считая, что движение тел определяется скрытыми в нем качествами – тяжестью и легкостью, сгущением и разрежением, теплотой и холодом. Такой подход давал возможность свести роль Бога к роли перводвигателя, объясняя дальнейшее движение, собственно действие вторичных причин, из самой природы. И все же нельзя сказать, что Прокопович полностью воспринимал учение Аристотеля о движении. У него видим обращение к естественнонаучным исследованиям, к идеям Николая Коперника, Галилео Галилея, Рене Декарта и других современных философов и ученых. У Прокоповича прослеживаются попытки рассматривать движение как неотъемлемое свойство природы. По его мнению, природа “никогда не пребывает в покое”.
В целом философ движение трактовал очень широко – как естественное изменение вообще, предполагающее не только пространственные перемещения, но и количественные изменения и качественные преобразования. Ведя речь о соотношении движения и покоя, Прокопович подошел к пониманию их противоречия и связи. Мыслитель придерживался мнения, что движению противостоит состояние покоя и что покой одного тела связан с движением другого тела. Движение тел связывалось Прокоповичем с пространством и временем. Рассматривая этот вопрос, философ поддерживал взгляд Аристотеля на неотделимость пространства от тел. Однако аристотелевское понимание пространства как поверхности окружающего тела его не удовлетворяло. Он склонялся к мысли, что пространство является тем промежутком, который занимает тело. Такое понимание было близким к взглядам И. Ньютона. Время же рассматривалось мыслителем как последовательность частей движения. Проблема времени, пространства, движения связывалась Прокоповичем с вопросом о конечном и бесконечном, прерывном и непрерывном. Он различал актуальное бесконечное, все части которого есть одновременно, и потенциальное бесконечное, все части которого не существуют одновременно, а лишь некоторые из них, остальные же постепенно прибавляются к ним.
Гносеология рационализма
Рассматривая гносеологические взгляды Прокоповича, можем констатировать, что он верил в силу человеческого разума, считал, что человек способен познать многие вещи – как земные, так и небесные. Мыслитель находился под влиянием новейшей философии, в частности коперникианства и картезианства. Поэтому высоко ценил научное познание, а математику считал своим любимым предметом и способствовал восстановлению ее преподавания в Киево-Могилянской академии. В то же время философ стремился отделить теологию от наук. Теология, считал Прокопович, основывается на божественном откровении. Оно было дано людям в глубокой древности и соответствовало их тогдашнему пониманию. Поэтому откровение нуждается в совершенствовании с позиций разума, при этом уместно использовать данные из науки.
Мыслитель считал, что между откровением, человеческим разумом и законами природы не должно существовать противоречий. Но если между научными фактами и библейскими текстами обнаруживаются противоречия, то последние следует толковать аллегорически. Научные же данные должны оставаться незыблемыми. Например, Прокопович считал, что когда адепты Николая Коперника с помощью математики и физических аргументов докажут истинность своего учения, то Библия не должна стать для них препятствием, поскольку ее можно истолковать аллегорически. Умственное, научное познание, по мнению Прокоповича, обусловлено свойствами человека. Мыслитель определял три жизненных свойства – вегетативность, обеспечивающую рост и развитие живого существа; чувственность, связанную с органами зрения, вкуса, осязания и т.д.; мышление, с помощью которого создаются суждения и выводы. Растениям присуща только вегатативность, животным – вегетативность и чувственность, человеку – все указанные свойства.
Прокопович немало внимания уделяет рассмотрению ощущений. Он считал, что вследствие их действия и активного представления создается чувственный образ. Образ же имеет объективную основу в самой изображаемой вещи, так же, как и ощущения, с помощью которых он возникает. То есть, по его мнению, чувственный опыт является основой познания. Такую позицию можно трактовать как сенсуалистическую. Философ также высоко ставил познание разумное. Все, по его мнению, должно пройти проверку разумом. “Разум, – говорил он, – является необходимой силой, которая после возникновения объекта не может на него не распространяться, подобно тому, как открытый глаз не может не видеть того, что перед ним”. Однако если ощущения вызваны непосредственным действием объекта, то разум может приводиться в действие также объектами, которые фактически отсутствуют. Он способен направлять свое действие на самого себя.
Прокопович различал рассудок, рассуждающий и разум созерцательный, или спекулятивный. Операции рассудка основываются на понятиях, связанных с восприятием. Созерцательный же разум хотя и оперирует понятиями, которые имеют основание в самой вещи, тем не менее относится к ним как к понятиям разума. Познавательные операции философ связывал с языком. Под ним он понимал все то, что не является вещью. Наукой о языке, то есть внутренней речи, Прокопович считает диалектику (логику). Грамматика же изучает внешнюю речь и ее нормы, а риторика внутреннюю речь трансформирует в внешнюю, придавая ей красочность и пригодность к убеждению. Слова Прокопович трактует как знаки. Знаки и то, что ими обозначается, различаются друг от друга. Знаки не имеют необходимой связи с природой вещей. Так, слова воспринимаются за знаки произвольно. Если же знаки извещают об одном и том же и могут заменяться, то они имеют одинаковое значение.
Поиск научной истины, считал Прокопович, это сложный и длительный процесс, требующий сосредоточения сил многих поколений. Философ осознавал историческую ограниченность познания и не стеснялся сказать, что чего-то не знает или сомневается в чем-то. Особенно мыслитель ценил научный поиск, который дал человечеству открытия, применяемые на практике. В этом смысле философ был типичным представителем раннего просвещения, когда высоко ценились практические технические инновации. Эти открытия, считал он, должны стать достоянием всего человечества, основой прогресса. Поэтому Прокопович советовал не стесняться брать все, что есть лучшего у других народов:
“Умный есть и человек, и народ, который не стесняется перенимать хорошее от других и чужих”.
Показательно отношение Прокоповича к авторитетам. Он считал, что новые пути в сфере научного познания будет прокладывать лишь тот, кто не будет останавливаться перед авторитетами, не побоится оспорить веками установленные догмы, а будет руководствоваться стремлением к научной истине и выводить ее из бесспорных фактов с помощью разума. Поэтому мыслитель критически относился к буквальному пониманию библейского текста, даже говорил об ошибках в Библии, противоречии многих ее мест научным исследованиям. Хотя Прокопович часто в своих лекционных курсах ссылался на Аристотеля, однако заявлял: там, где разум посоветует, надо отступать от “князя философов”. Вообще ссылки на авторитет, считал он, не являются достаточным аргументом.
Заслуживают внимания рассуждения Прокоповича об объекте науки, об употребляемых ею общих понятиях, о способе познания, об отношении теоретического и практического. Объектом философ называет то, что познается или противопоставляется нашему разуму и должно быть подчинено ему. Субъект же подчиняет объект. Объект и субъект существуют раньше, чем то знание, которое получается в результате действий субъекта на объект и наоборот. Развитие экспериментального естествознания, характерное для Нового времени, выдвинуло вопрос о несоответствии методов, применяемых в эмпирическом исследовании и дедуктивной силлогистике. Поэтому вопрос метода научного исследования становится одним из главных в европейской философской мысли XVII-XVIII вв. В отношении метода Прокопович преимущественно исходил из аристотелевского понимания, опираясь на силлогистическое дедуктивное выведение. И все же, в решении им этого вопроса прослеживаются определенные влияния западноевропейской философии Нового времени, для которой характерной была ориентация на индуктивный метод. Прокопович различал естественную диалектику, собственно, следование разума за природой без обучения и определенного метода, и искусственную, то есть науку логики. По его мнению, благодаря логическим операциям знания приобретаются значительно легче, поскольку процессы их получения и выведения осознаются.
Конечно, Прокопович высоко ценил логику. Именно с логики у него начинается изучение философии – в конце концов, такой подход был традиционным для тогдашней академической учености. Философ придерживался мнения, что вопреки истине нельзя построить силлогизм так, чтобы он был правильным в отношении материи (то есть истинности посылок) и в отношении формы. У Прокоповича логика остается, как и у Аристотеля, онтологической. И все же философ был против смешения логики и онтологии, требуя их четкого разграничения. Категории философ рассматривал с онтологической стороны. Особое внимание уделял категории причинности, которая начинала играть все большую роль в исследовательском естествознании. Он считал, что “причины содержатся внутри материальной природы как бы источники”. А самое важное в познании вещей является познание их через первопричины. Незнание же причин ведет к вере в чудеса, что особенно было присуще для древнего мира. Относительно цели, то она, по мнению Прокоповича хотя и является началом, но существует “после своих действий”. Как начало, цель существует лишь идеально. Поэтому целевая причинность не является реальностью, а намерением, которое движет волю.
Ориентируясь на практику: этика и эстетика
Прокопович обращал внимание на связи теории и практики. Считал, что любая наука и искусство непосредственно или опосредованно возникает из потребностей практической деятельности. Поэтому деятельность является основой науки. Сами же науки философ разделял на практические и теоретические. Например, логику считал теоретической наукой, поскольку она исследует правильность мыслительных операций, но при этом вырабатывает метод исследования, открывая другим наукам путь к познанию истины. Реализацией теории является практика.
Заслуживают внимания эстетические взгляды Прокоповича. Он считал, что основой для произведений искусства является природа. Старался охватить все сходства искусства и природы. Писал, что рисование идет от теней, здания – от пещер, паруса – от полета птиц, от плавников рыбы – весла, от их хвостов – руль. В то же время философ трактовал искусство в широком смысле – не только как специфическую духовно-практическую, но и как материально-практическую человеческую деятельность. Обращает Прокопович внимание и на различия между произведениями природы и искусства, указывая, что природа создает настоящие вещи, а искусство – воображаемые, являющиеся их изображениями. Природа формирует свои произведения из несовершенной материи, искусство же – из совершенного сущностного, поэтому достигает большего эффекта. Прокопович рассматривал искусство в широком плане как умелость, изобретательность, совершенное ремесло. Для него это высший уровень мастерства. Искусство связывалось им со способностью художников придавать предмету новое качество на основе их природных свойств. В своей “Поэтике” Прокопович много внимания уделяет философии поэзии. Подчеркивал, что поэзия породила философию и сыграла большую роль в ее становлении, а поэты нередко выполняли функцию философов. Мыслитель считал, что древнейшая философия была поэтической, а истины, которые удалось отыскать древним философам, подавались ими под оболочкой песен и мифов. Неудивительно, что свое литературное творчество Прокопович трактовал как философское.
Мыслитель считал человека микрокосмом – своеобразной копией большого мира (макрокосма). Говоря о человеческом счастье, Прокопович, подобно эпикурейцам, указывал, что оно связано с удовлетворением жизненных потребностей. Собственно, проблема потребностей и средств их удовлетворения находилась в центре его этического учения. Блага Прокопович разделял на внешние и внутренние. В частности, писал: “Внешнее благо человеческое заключается в полном изобилии того, что для жизни является нужным и приятным. К этому относятся особенно удобство, красота, приятность места, хороший воздух, здоровая пища, плодородие земли и др. Что же до того, что некоторые смертные приобрести стараются украшения, роскошь, музыку, богатства и прочее, то они являются либо орудием для добывания добра, либо некоторым пособием против бедности”. То есть счастье человека Прокопович понимает как приятную жизнь, лишенную страданий, что тоже можно считать своеобразным проявлением эпикурейства. Что касается богатства, то мыслитель не осуждает его накопления, а подвергает осуждению лишь роскошь, то есть “дурное применение” богатств. Такие взгляды на человека во многом совпадали со взглядами Сковороды.
Немалый интерес представляют общественно-политические взгляды Прокоповича. Его считают одним из сподвижников Петра І. И это действительно так. Украинский мыслитель немало послужил царю-реформатору, сыграл заметную роль в становлении Российской империи, в частности ее интеллектуальной элиты. Он, как уже отмечалось, возглавлял так называемую “ученую дружину”, представители которой формировали имперскую культуру. Философ одобрял и поддерживал реорганизацию государственного и церковного управления, развитие инженерного и архитектурного дела, строительство промышленных предприятий. “Хотим ли видеть пользу?… – говорит он в одной из похвал Петру І. – Смотри… на заводы минеральные, дома монетные, врачебные аптеки, полотняные, шелковые и суконные мануфактуры, на предивные бумажные мельницы, на разные корабли купеческие строения и на другие многочисленные, у нас прежде небывалые искусства и для удобства с места на место передвижения возведенные перекопами реки и прокопанные каналы”.
Прокопович связывал прогресс, благосостояние и пользу народов с образованием. Такое понимание, в частности, прослеживается в “Духовном регламенте”, который был написан им и получил статус официального документа. Там читаем: “Если посмотрим через историю как через зрительные трубы на прошедшие века, увидим все хуже в темных, чем в светлых учениях, временах…, ибо учение доброе и основательное есть всякой пользы как отчизны, так и церкви как корень, семья и основа”. Прокопович был едва ли не главным промотором создания Российской Академии наук. Сначала он планировал основать в Петербурге учебное заведение университетского типа, где бы большое внимание уделялось изучению естественных наук. Это заведение предлагалось назвать “Петергартен” (сад Петра). Возможно, здесь есть скрытый намек на эпикурейство. Ведь философская школа Эпикура именовалась “Садом”. Однако из-за нехватки средств было решено ограничиться менее амбициозным проектом – создать научный центр, Академию наук, со вспомогательными учебными заведениями. Прокопович стал протектором новосозданной Академии, сделав немало для развития в ней исследовательского естествознания и математики. Велика заслуга Прокоповича в становлении Михаила Ломоносова (эмпирик на французский, эпикурейский манер) как ученого. Именно он порекомендовал Ломоносову учиться в Киевской академии, а затем за границей, став его покровителем. Был он хорошего мнения об учителе Ломоносова, Христиане Вольфе (картезианец-рационалист), хоть и считал философию последнего плоской и пригодной лишь для начинающих. Планировалось также сделать Х. Вольфа президентом Российской Академии наук. Однако ученый не переехал в Россию.
Просвещенный абсолютизм
В лице Прокоповича имеем последовательного противника обскурантизма, который неоднократно выступал против консервативно настроенного духовенства. Он защищал идею превосходства светского государства над церковной властью, обосновывая подчинение церкви государству. Учение Прокоповича о государстве базировалось на несколько модернизированной Платоновской теории о правлении философов. Его идеалом был философ на троне, который имеет достаточно власти, образование и воспитание, чтобы планомерно направлять усилия государства на осуществление просветительских идеалов. Таким он видел (или по крайней мере хотел видеть) Петра І. Теория государства, созданная Прокоповичем, является теорией просвещенного абсолютизма. Обосновывая эту теорию, мыслитель обращается как к аргументам от “естественного разума”, так и к библейскому откровению. Последнее нужно было ему, в частности, для того, чтобы противостоять церковной оппозиции и не быть обвиненным в ереси.
Прокопович исходил из того, что государство возникло на определенном этапе развития человечества. Было время, когда люди жили, не зная государственной власти. Говоря о догосударственной жизни, мыслитель не идеализировал ее, считал, что в ней были мир и война, любовь и ненависть, добро и зло. И все-таки для человека естественнее творить добро, которое является даром природы. К этому добротворчеству человека побуждает совесть. Говоря о естественных законах, Прокопович большое значение придавал тем, которые непосредственно вытекают из инстинктов (ср. этика стоиков). На первое место ставил заботу родителей о детях, что, по его мнению, присуще для всего живого. Сама же власть нужна, чтобы не нарушался естественный закон, чтобы сдерживалось человеческое зло и оберегалось сожительство людей. Если бы не это, считал Прокопович, земля бы давно уже лежала пустыней и исчез бы сам род человеческий.
Чтобы не допустить гибели, люди, договорившись между собой, передают свою волю одному лицу – монарху. Отдав волю правителю, народ уже не может ее забрать. Поэтому должен во всем повиноваться своему повелителю, слушаться его. Что бы правитель ни делал, народ не вправе осуждать своего начальника. Не должен он также указывать властителю или восставать против него. Также должен народ подчиняться наследникам власти. Исходя из таких теоретических соображений, Прокопович осуждает своего бывшего благодетеля Мазепу, восставшего против Петра І. Осуждает и запорожских казаков, поддержавших мятежного гетмана.
“Ни что иное уже было Запорожье, – пишет он, – только безудержное разбойничество да люди своевольные, которые без всякого страха жить и злодействовать хотят… Сборище то заслуживало давно яко домашнее государево зло искорененным быть, но сами они бессовестным предательством вынудили к тому Россию”.
Что касается обязанностей верховной власти, то она, считает Прокопович, должна заботиться о народной пользе. Царь должен заботиться о благосостоянии подданных, обеспечивать правопорядок и государственную безопасность, надлежащий уровень образования. В то же время философ отмечает, что царь может делать даже то, что народу не понравится, лишь бы оно “не вредным и воле божьей непротиворечивым было”. Лучше всего обеспечить народную пользу, считал мыслитель, может лишь государство сильное своим единством. В Российской империи такое единство гарантирует наследственная монархия.
Исходя из своих монархических взглядов, Прокопович стал одним из создателей традиционной схемы истории России, которая остается действующей поныне в русской историографии. Философ высоко ценил историю как “учительницу жизни”. По его мнению, основная ее задача – показывать героические деяния предков. В своем курсе риторики Прокопович отмечал: “С большой болью оплакиваем то, что примеры наших предков не дошли до нас, с такой настойчивостью нам надо теперь прилагать усилия, чтобы и то, что творится в наши времена, вследствие бездействия и нашего незнания не стало затемненным и неизвестным”. В курсе риторики у него есть даже специальная часть, где говорится о методе писания истории и о письмах. Также Прокоповичу принадлежит ряд исторических трудов – “Собрание от летописцев”, “Реестр правителей российских от самого Рюрика до государя-императора Петра Великого, которых насчитывается 33”, “История императора Петра Великого от рождения его и до Полтавской баталии”, “О смерти Петра Великого, императора российского, краткая повесть”, “История о выборах и восхождении на престол… императрицы Анны Иоанновны” и другие. Через все эти сочинения красной нитью проходит монархическая идея.
Историософская концепция, которую предложил Прокопович для осмысления прошлого России, такова. Он трактует русскую историю как переход от первоначальной целостности к расчленению с последующим воссозданием утраченного единства. Мол, беды России начались после того, как князь Владимир разделил свое государство между сыновьями на двенадцать княжеств: “Ибо Россия и разделением на двенадцать княжеств значительно ослаблена, а еще и князьями тех областей, которые их между детьми своими делить, на маленькие кусочки разорвалась, от чего везде раздор и междоусобицы начались. И вместо того, чтобы всем единодушно оборонять границы отчизны своей от нашествия чужеземцев, сами на утробу свою набросились и взаимно себя не переставая уничтожали”. Прокопович считал, что именно из-за раздробленности, разного рода усобиц ослабленная Россия подверглась нападениям татар, немецких, шведских, польских и литовских завоевателей. Соответственно, философ высоко ценил московских князей, которые объединили русские земли в одно государство. Среди них отмечает Ивана Грозного, который как бы “первоначальную силу русскую, раздором омертвленную, союзом возродил и оживил”.
Ведя речь о единстве Древней Руси, Прокопович выступал против окатоличивания населения украинских и белорусских земель, в частности против унии. Поэтому значительную часть теологического курса он посвятил критике католицизма и унии, их теоретических основ. Также ему принадлежат полемические труды – “Описание иезуитов”, “О Флорентийском соборе” и другие. Будучи апологетом абсолютной монархии, Прокопович выступал против ограничения власти императора как олигархами-верховниками, так и высшим православным духовенством. Критика верховников звучит в его труде “История о вступлении на трон императрицы Анны Иоанновны”. Также Прокопович выступал и за то, чтобы подчинить духовенство светской власти. Создание “Духовного регламента”, учреждение синода (верховного органа управления Русской православной церковью) можно трактовать как воплощение идей мыслителя. В своих произведениях он настаивал на том, что монарх является повелителем и судьей духовных лиц.
Не отрицая разделение общества на богатых и бедных, Прокопович выступал против чрезмерной эксплуатации бедняков и роскоши бездельников. Заявлял, что заставлять людей работать сверх сил – то грех, который равен убийству. Его идеалом является своеобразная гармония между эксплуататорами и эксплуатируемыми. Господа, по его мнению, должны держать своих рабов и слуг в истинной вере, наказывать по-отечески с намерением их исправления, а не ради какого-то садистского удовольствия, не обременять чрезмерной службой или работой, не брать с них лишних налогов. Слуги, подневольные должны работать на своих господ, не ленясь, не должны они обманывать их, воровать, а должны господское добро, как свое, оберегать.
Мы можем говорить не только о философской эрудиции Прокоповича, но и об оригинальности его взглядов. В философии и теологии он, в целом держась линии Аристотеля, старался учитывать новые достижения в области естествознания. Отсюда его стремление умалить значение теологии, сделать философию более научной и прагматичной. Эта философия вписывалась в контекст идеологии раннего просвещения. В плане социально-политическом Прокопович, используя достижения европейской мысли, предпринял попытку обоснования необходимости существования в России абсолютистского имперского государства. Несмотря на определенные трансформации, созданная им идеология абсолютизма пережила века и даже дает о себе знать сегодня.