Персонаж Геракла уже однажды появлялся в пьесе Эврипида “Алкеста“, он играет важную роль в трагедии Софокла “Трахинянки” и эпизодически, в качестве бога из машины, появляется в трагедии “Филоктет“. Косвенно он фигурирует в пьесе “Гераклиды“, что понятно уже по её названию. Нынешняя трагедия уже прямо носит название “Геракл”, по стилистическим признакам исследователи относят эту пьесу к концу 420-х или началу 410-х годов до н.э. Чаще всего указывается 416 г. до н.э, но в любом случае, это период полу-работающего перемирия в войне, известного, как «Никиев мир» (421-415гг.), во время которого была также поставлена пьеса “Электра” Софокла. Как и в предыдущей пьесе “Просительницы” — Эврипид разворачивает действие данной постановки в Фивах. Пока Геракл выполняет последний приказ микенского царя Еврисфея, тиран Лик захватывает власть в Фивах, убивает царя Креонта и приговаривает к смерти его дочь Мегару (жену Геракла), вместе с её сыновьями и свёкром.
Семья Геракла в панике, у них нет защиты. На этом фоне звучат уже традиционные восклицания об изменчивости мира и человеческой судьбы. Только старик Амфитрион (названный отец Геракла) рекомендует стоический подход к проблеме и пытается сохранять дух. Он признает, что судьба подобна волнам в океане, но даже в шторм нельзя бросать штурвал корабля.
Жизнь движет нас бессменно вверх и вниз,
А смелый — тот, кто не утратит веры
Средь самых страшных бедствий: только трус
Теряет бодрость, выхода не видя…
Как ни удивительно, героев всё ещё не убили лишь потому, что они припали к священному алтарю. Даже негативные персонажи вроде узурпатора Лика не смеют гневить богов, и защита алтаря вполне работает. Но это не мешает Лику издеваться над обреченными с расстояния. Основной мотив гневной речи Лика заключается в его неверии. Он отрицает происхождение Геракла от Зевса и высмеивает все его подвиги. Ведь Геракл сражался в основном против животных, да и этих животных Лик считает вполне обыкновенными, которым лишь для красивой сказки придумали чудовищные размеры и особые способности. Но больше всего издевается Лик над тем, что основное оружие Геракла — лук. По мнению нашего отрицательного персонажа, настоящий мужик должен сражаться в пешем строю, лицом к лицу с врагом, а не трусливо бросать стрелы с расстояния. Ответ Амфитриона на эти обвинения очень интересен с точки зрения идеологии Афин:
Гоплит — он в вечном рабстве у своих
Доспехов: сломится ль копье в сраженье,
Он беззащитен; будь с ним рядом трусы,
Храбрейший из гоплитов пропадет.
Ну, а владелец лука может смело
Разить врагов: всегда довольно стрел
В его распоряженье для защиты.
А выстрел издали, когда врагу
Тебя не видно, и, прикрытый, можешь
Ты целиться? О Лик, вредить врагам,
Не отдавая тела супостату,
От случая при этом не завися,
Вот — высшее искусство на войне.
Конечно, афиняне не славились как хорошие лучники, но они отлично реорганизовали гоплитскую основу своей армии. Гоплит, по логике греков, это далеко не бедный гражданин-землевладелец. Люди, кровно связанные с землей, да ещё с военным делом — всегда презрительно относятся с городской культуре, торговле и ростовщичеству (см. Аристофан “Ахраняне“, “Всадники”).
Гоплиты чаще всего оказываются сторонниками олигархических партий, и поэтому даже сама победа демократии в Афинах началась с того, что основой армии Афин стали моряки (реформы Фемистокла), интересы которых максимально далеки от интересов землевладельцев. Теперь гоплиты символизировали в первую очередь могущество Спарты. Таким образом, выпады Амфитриона в сторону гоплитов — это снова выпады в сторону Спарты.
Рассудив о тщетности простого ожидания, тем более что их решили сжечь заживо, распалив костер рядом с алтарем (что косвенно не считалось бы убийством) — герои решаются сдаться царю на своих условиях. Они не хотят видеть гибели детей, а самих детей хотят приодеть в погребальные костюмы перед смертью. В отчаянье Амфитрион обращается прямо к Зевсу (настоящему отцу Геракла), и жестко попрекает верховного бога:
Неужто ж олимпийца пристыдить
Придется человеку! Амфитрион
Не предавал врагам сирот Геракла,
Как ты их предал, ты, верховный бог,
Умеющий так ловко все препоны
С пути к чужому ложу удалять.
Друзьям в беде помочь не властны боги:
Искусства не хватает или сердца.
Позже, уже прямо на пороге смерти, рядом с палачом, старик снова повторяет обращение к Зевсу и не получает отклика, после чего ставит окончательный вердикт: “Ну что же? Нам в тебе разуверяться не в первый раз…”. Всё это очень серьезные выпады в сторону официальной религии.
Возвращение Геракла
Конечно же, как это всегда и бывает в хорошей драме, герой появляется “как раз вовремя”, и в самый последний момент Геракл возвращается домой. До этого он находился в царстве мертвых, и все были на 100% убеждены, что он погиб. Поэтому даже для родственников это было невероятным сюрпризом. Геракл сразу понимает, что здесь творится что-то неладное. Он спрашивает старика-отца, но того сразу же перебивает Мегара:
Да, нас вели на казнь. Прости, старик,
Что женщина перехватила слово
Из уст твоих. Мы, женщины, всегда
Страстней мужчин…
В общем, вполне типичное “эврипидово клише”. Но как бы там ни было, Геракл тут же решает убить Лика. От мгновенной расправы его отвлекает Амфитрион. Он призывает Геракла не горячиться и произносит интересный монолог:
Знай: много нищих, что хотят казаться
Богатыми, захватчика поддержат:
Мятеж подняли и сгубили город
Затем они, чтобы добро чужое
Разграбить, промотав сперва свое
На праздные попойки и пирушки.
Впрочем, как мы уже видели в “Просительницах” — этот мотив для Эврипида не нов. Здесь он, правда, не добавляет речей в защиту нищих, и не порицает богачей, но это и не необходимо. Очевидно, что он относится в целом плохо к обеим крайностям. Пока они все в засаде ждут прибытия Лика на казнь (никто из горожан не заметил ничего), Геракл решает поиграть со своими детьми, и произносит речь, как раз сглаживающую крайности:
И для меня не стыдно
С детьми возиться: люди всюду те же, —
Те побогаче, эти победнее.
А дети всякому свои милы.
И пока всё это происходит, мы успеваем узнать, что Геракл спас из пекла самого Тесея, и тот уже отправился в Афины. Таким образом вырисовывается дружба Геракла и Тесея. Иными словами, Геракл действует как союзник Афин. И сейчас он фактически в процессе захвата Фив. Причем Амфитрион происходит родом из Аргоса, и примерно в этих же землях происходят основные действия мифологического цикла про Геракла. В целом герой оказывается фактическим распорядителем судеб во всей Греции, и его вотчиной являются как Аргос, так и Фивы (их он должен был распределить между сыновьями в наследство). Всё это отлично коррелирует с политическим заказом, который Эврипид выполнял ещё в “Просительницах“. К тому же это дополнительно усиливает сюжетную линию пьесы “Гераклиды“, накладывая на спартанцев вину за нарушение древних клятв и союзов.
Дождавшись Лика, его всё таки заманивают в западню и убивают. Весь город торжествует по этому поводу, причем Эврипид активно, несколько раз подряд, говорит о божественном возмездии. О том, что боги следят за наказанием грешников и возвышении праведников (ср. “Просительницы“), и о том, что Лик поплатился за своё неверие в божественное происхождение того же Геракла. Но проблема в том, что и Амфитрион достаточно серьезно дерзил в сторону Зевса, и ему никаких наказаний за это не прилетело. Но мы не будем разбираться, «блат» это специально для Геракла, или нет.
Практически сразу после отыгранного триумфа в сюжете пьесы всё резко изменяется. Богиня Гера давно считает себя обиженной Гераклом, но последний находился под особой защитой, пока выполнял свои 12 подвигов. Теперь, когда все подвиги выполнены, защита исчезла, и Гера начинает контрнаступление. По её приказу с небес спускаются богини Ирида и Лисса, которые собираются ввергнуть Геракла в безумие, чтобы тот собственноручно убил всю свою семью. Об этом они заявляют всей толпе присутствующих. Тут же, правда, Лисса открыто высказывается против козней в сторону Геракла, но вынуждена подчиняться приказам вышестоящего начальства, и против своей воли насылает на героя безумие. Где-то за кадром Геракл убивает жену и детей, что позже в деталях распишут рабы-очевидцы. Старика Амфитриона от смерти спасает только внезапное появление богини Афины, которая смогла усмирить и усыпить Геракла.
Проснувшись и узнав о всем произошедшем, Геракл готов уже на самоубийство, как вдруг появляется Тесей. Оказывается, тот узнал про узурпацию трона, и пришел с войском афинян освобождать Фивы от власти Лика. Из чувства стыда перед своим лучшим другом Геракл прячется. Но даже узнав о всех событиях, Тесей всё понимает, и не винит своего друга.
В лицо взгляни мне. Благородный муж
Удар судьбы перенесет без жалоб.
Тесей убеждает Геракла оставаться в живых и забирает его с собой в Афины. Вся последняя сцена на разные лады распевает дружбу Тесея и Геракла, и тему дружбы вообще. Геракл объявляет себя всецело обязанным, и вот таким образом родной город Эврипида должен получить ещё одного клятвенно верного героя.
Глупец, кто ценит здесь богатство, силу:
Дороже всех даров — надежный друг.
Итоги
Итак, основные мотивы пьесы таковы: (1) Легкое пренебрежение к женщинам, (2) Старики немощные и не могут воевать, (3) Родители должны любить своих детей, (4) Судьба водит нас за собой, но нужно сохранять стойкость, (5) Священный алтарь и помощь богов решает много проблем, (6) Религиозный скепсис в сторону Зевса, обвинение его в человеческих пороках, (7) Гоплиты-спартанцы — полная фигня, (8) Крайности бедности и богатства одинаково плохи, но даже в этих крайностях люди остаются в сущности одинаковыми, (9) Важно быть доблестным мужем и не бояться смерти, (10) Дружба — одно из самых важных приобретений в жизни.
Небезынтересно сравнить эту пьесу с творчеством Софокла, который примерно тогда же публикует свою “Электру“. Даже несмотря на обилие «стоических» мотивов у Эврипида, он всё равно не достигает такой степени консервативности, какие присущи Софоклу. Их роднит не так много — общее уважение к Богам и родителям (хотя здесь оно далеко не такое принципиальное, как у Софокла, и строящееся скорее на взаимности, чем на формальном требовании), почтение святых алтарей, презрение к женщине, с одновременным признанием её тяжелого положения и требование быть мужественным и стойким перед лицом изменчивой судьбы.
Но во всём остальном вы видим только различия, в которых Эврипид оказывается куда более гуманным человеком и более принципиальным сторонником афинской демократии и равенства всех людей. При этом в отличие от Софокла — он оказывается куда более патриотичным, несмотря на свою гуманную линию пацифизма, и гораздо сильнее политизирует большинство своих пьес, создавая их специально ради прославления Афин.
Эврипид, в отличие от Софокла, меньше рассуждает о детерминизме, и можно даже сказать, что вообще практически не рассуждает об этом. Эврипид реже упоминает софистику, но если и упоминает, то в хорошем ключе (Софокл делает это чаще, но в негативном смысле). Ну а с точки зрения технического исполнения, это уже Софоклу приходится заимствовать приемы у Эврипида. В общем, примерно около 415 года мы можем зафиксировать окончательное расхождение двух трагиков во взглядах, и хотя оба близки стоическим и консервативным позициям — Эврипид всё равно, что ожидаемо, занимает наименее позиции наименее консервативные, ибо центральным злом своего времени считает спартанцев и олигархические партии.