Оригинальный пост 10 июля 2016 — в группе «Март» (Голгофа). Я несколько исправил текст.
Статья о строгой необходимости просветительского вектора развития публичного пространства, как основы для дальнейшей политической деятельности.
Несмотря на то, что каждая революция в каждом конкретном месте и свою особенную эпоху, несколько отличается от остальных, во всех них сохраняется нечто, что единит их между собой; а также нечто единящее их все с простым бунтом. Вот эту вот, казалось бы «неизменную» субстанцию, основу всех революций, которая и приводила их все к вырождению и поражению, мы и попытаемся рассмотреть в этой статье.
Тема эта сложна, широка и почти не обсуждаема, так как её затмевают такие злободневные и стоящие на повестке дня темы, как: «теория государственного капитализма», «диктатура пролетариата в СССР», «что такое социализм по Марксу» и прочие невероятно важные темы для будущего развития социалистического движения. Поскольку контекст затрагиваемых смежных тем близиться к тому, что данная работа могла бы стать объемной книгой сразу о всех проблемах социалистических теоретиков (а такую работу ещё предстоит провести, но она требует куда более серьезного подхода и более обширных знаний), то мы разберем только тот «субстанциональный вопрос», который является одним из первых камней преткновения, сознательно опуская или только вскользь задевая другие вопросы. И даже без того данный очерк получился несколько объемистым.
Каждый уважающий себя марксист знает лозунг «освобождение рабочего класса дело рук самого рабочего класса». Но каждый действительно чего-либо стоящий революционер так же знает и то, что рабочий класс глуп и лишен сознательности. Лишь самые наивные экземпляры отрицают это явление и дальше пребывают в своих уютных грёзах. Отсюда обычно делается вывод, что необходима правильная надстройка (я подчеркиваю это место, так как обычно ею на словах пренебрегают), иными словами, необходима прививка «сознательности» со стороны «социалистической интеллигенции», называемой также авангардом.
Однако не без оснований также считается, что «образовывать» рабочих не имея при этом политической власти — практически невозможно. А если мы говорим о легальной демократии, то без материальной заинтересованности рабочих в существовании партии, невозможно и взять эту самую власть, ведь партию никто не станет слушать и поддерживать. Следовательно, цель коммуниста – нелегальное взятие власти при первом удобном случае, и уже «по ходу дела» привить рабочим «их» сознание. Власть же, де-факто, остается в этот «бесконечно переходной» период, естественно, в руках интеллигенции (того самого «авангарда»). Почему? Да потому, что передать всю власть необразованным рабочим просто невозможно, чтобы после этого не наступило развала экономики в своем целом. Это обычно никем не подвергается сомнению, и выступающих за немедленную передачу всей власти рабочим высмеивают как анархистов и утопистов. В практическом смысле обычно считается хорошим примером провальный опыт Югославии. Но опять же, даже этот, столь нужный коммунистам для взятия власти «удобный случай» — невозможен без выступления рабочих, а они у нас предполагаются заранее бессознательными. Так с чего бы им восставать?
Внезапно оказывается, что все эти разговоры о «сознательности» — пустой треп, она массам и не нужна; их роль совершенно в ином. Революционеры, живущие только для революции, должны понимать, что не сознательность рабочих, а их крайняя нужда – главный инструмент и оружие. А нет моментов нужды более явных и вопиющих, чем моменты тяжелых и затяжных войн. Именно поэтому, посреди мировой войны в 1917 г. большевикам удалось взятие власти. Сам характер действий большевиков отличался от действий так называемых «бланкистов» лишь в том, что касалось организованности партии; но главным фактором стала банальная удача, когда изнеможенные войной солдаты стали на сторону революции, которую в случае мирного времени сами же и разогнали бы, вопреки всяким доводам пропагандистов в их рядах. Внутренний характер революции большевиков вполне остался в духе «бланкизма», и власть народу передать никто не рискнул. Ну а сравнительно отсталый характер русской экономики вынудил революционеров делать то, чего они сознательно делать не захотели бы, если только бы их спросили ещё до начала революции.
Раз уж пролетариату нельзя привить сознательность, то остается только играть на его чувствах, на его самых насущных потребностях и проблемах, обещать решение этих проблем и завоевывать доверие, чтобы в момент вспышки гнева воспользоваться революционным выступлением. Иными словами, необходимо одурачивать толпу, заниматься классической демагогией и популизмом. Конечно, победившие будут считать, что всё это во благо самих рабочих, что они суть выразители народной воли (тот самый «авангард»), и отчасти даже будут правы. Но при проведении истинно социалистических мероприятий, окажется, что эти мероприятия совсем не входили в рамки «воли» пролетариата (ср. заметку о эпикурейской политической дилемме за 2018-22 гг.). Это подобие социализма придется не просто проводить интеллигенции для пролетариата, а даже вопреки желанию самого пролетариата!
Итак, что мы имеем? Мы не можем дать власть «глупым» рабочим, но также и не можем построить действительный социализм без передачи им власти. Мы не можем образовывать их для решения проблемы с передачей власти, пока революция не наступила. Однако не поможет и её наступление для их последующего образования. Постольку, поскольку характер государственного управления (так называемый государственный капитализм) не подразумевает больше никакого действительного обобществления, и снимает саму задачу подготовки масс к управлению экономикой, то и сам вопрос образования попадает в узкоспециальные рамки разделения труда (которое при социализме, между прочем, должны стремится упразднить!). А разделение труда уже подготавливает основу для расслоения и во всех остальных сферах, что лишь усугубляет ситуацию, и приводит к устойчивому делению на группы, или если можно так выразиться, к делению на сословия внутри класса. Мы же, впрочем, особого отличия между сословиями и классами не находим, не в теоретических схемах, там классификационная основа понятна, а в том, как ведут себя классы и т.н. «сословия». Разница не существенна. Поэтому тем более такие разделения удаляют нас от цели; а цель коммунистов, напомню — бесклассовое общество.
Но даже если быть последовательными и надеяться именно на просвещение и пропаганду в рабочей среде, если признать, что взятие власти раньше времени, на волне одного лишь гнева – приводит лишь к диктатуре интеллигентного меньшинства, которая не совпадает с народовластием никаким образом. Что же тогда делать коммунистам в моменты непосредственного гнева, если не поддержать массы и не возглавить их? Одно из двух:
- Либо сойти со сцены в подполье и ждать момента дальше;
- Либо присоединится к силам реакции.
В обоих случаях явное предательство рабочего класса, а во втором к тому же и полная потеря доверия раз и навсегда. Таким образом любой выбор, включая активное участие – неизбежный провал. В такой патовой ситуации этически верным будет всё же поддержать революцию и попытаться сделать всё, чтобы общество смогло выйти из ситуации с наименьшими потерями.
Но если мы не хотим выбирать из очевидно плохих вариантов? Что же тогда остается? Остается самое «греховное» – ещё до начала восстания делать всё, чтобы сгладить противоречия и не допустить восстания! Чтобы не оказаться перед дилеммой, которую может решить только дон Эскобар, нужно не доводить до выбора из безысходных вариантов! Конечно, не всегда это возможно, восстание может произойти вполне стихийно; но сознательно ускорять взрыв, когда ты не можешь быть уверен в своевременности этого — абсолютно гибельное решение, идущее вразрез с любым пониманием «общего блага». Применяя все легальные силы для классового компромисса, мы можем завоевывать доверие рабочих, несмотря на «вскукареки со стороны леворадикальной параши», которые никому и никогда не нужны, пока дела идут относительно хорошо. Завоевав доверие людей – легче будет и вести работу по их просвещению.
Но и тут не все в порядке.
Участие в правительстве (а именно это и означает «легальные силы») так же, как и деспотическая власть – вырождают первоначальные стремления, в данном случае, в крайний реформизм. А тогда теряется глобальная перспектива в плане «что, зачем и для чего» ты делаешь. Все это лишь лишний раз показывает сложность реальной возможности взятия власти интеллигенцией, напоминает о её потенциалу к «измене». Отсюда снова напрашивается вывод, что политическую власть нужно, всё-таки, отдавать массам всю и сразу; что, как уже указанно выше, невозможно.
Вариант с уходом в реформистскую деятельность звучит относительно лучше, чем все остальные подлинно революционные идеи, но и несет в себе зерно «измены», а поэтому тоже несколько сложен для морального выбора. Такой вариант могут выбрать разве что те прагматики, которые видят смысл своей жизни именно в улучшении сугубо материального положения рабочего класса, а не его «эпохальной судьбы» в как можно более сжатые сроки. Хотя, если какая-нибудь другая группа дойдет до реформизма и выродится в либеральных социал-демократов, тем лучше. Хоть кто-то будет выполнять полезные общественные функции. Но опять же, что остается делать тем немногим, кто видит нужду в революции не с точки зрения сугубо материального благосостояния? Тем, кто грезит наступлением новой эры человечества?
Я бы сказал, что выход не только во внеправительственной, но даже во внеэкономической деятельности (о, боже мой, какое богохульство!). Посвящать всего себя тому, чтобы «работать с массами» непосредственно на заводах, в условиях малочисленности «социалистической интеллигенции» — пустая растрата сил. Мало что она даст, кроме небольшого и временного улучшения жизни нескольких тысяч человек на отдельных предприятиях; и то, это в случае грандиозного успеха (!), а ведь такая работа в XXI веке, по причинам, что я попробую очертить ниже, очень не-плодотворна сама по себе, а успех отнюдь не гарантирован. При прочих равных неплохо добиться здесь небольших, но результатов, но не стоит забывать и о том, что ты тоже человек. И иногда риск потратить много лет жизни впустую может быть не совсем оправдан.
В чем причина неплодотворности работы с массами? Да уже в одном лишь том, что если сто лет назад наши услуги бесплатного, и довольно качественного образования могли кого-то заинтересовать, в силу того, что образование было не только платным, но и малодоступным; то теперь образование легко может получить 4/5 населения, при этом любую брешь в познании можно легко и быстро заполнить с помощью интернета. Более того, образование стало более институализированным, а диплом «красной профессуры» нигде не котируется.
Во-вторых, интерес к политике теперь исчерпан новостными и развлекательным каналами по ТВ, в которых почти невозможно составить никакой конкуренции контролирующим их властям. И не только к политике, с появлением ТВ весь интерес внерабочего времени преимущественно стал захвачен развлекательными программами и просмотрами кино и т.д. (за исключением лишь такой альтернативы, как посидеть с друзьями и выпить «по сто грамм», растягивающихся на литры). Вы скажете, что в эпоху интернета это уже не имеет смысла. Но я скажу — понаблюдайте за реальной жизнью работяг.
В третьих, сами слова о «диктатуре пролетариата» и прочие лозунги XIX-го века теперь не воспринимаются, потому что пролетариат, даже, грубо говоря, не считает себя пролетариатом. Многие выводы политэкономии, как не странно, и наверное даже к сожалению, давно самоочевидны рабочим. Никого из них не удивишь теорией прибавочной стоимости, никого не удивишь антагонизмом классов, но это нисколько не толкает их вперед. А назойливый молодой («жизни не нюхавший молокосос») революционер, который наспех только эти общие места и вызубрил, будет раздражать рабочих нытьем о том, что и так известно каждому; и только убедит рабочего в том, что он не глупее «интеллигенции» и лишь повысит его собственный ЧСВ.
Согласно ещё одному представлению марксистов, ведущему своё начало ещё с XIX-го века, цель партии – ковать кадры. Я бы к этому добавил – распространять просвещение. Не такое просвещение, где ты сообщаешь рабочему, что он… рабочий. Не такое, где ты рассказываешь, что в СССР было хорошо, срывая одобряющие голоса реваншистов-имперцев. Такое «просвещение» уже давно никому не нужно, оно не сообщает людям никакой дополнительной, ещё неизвестной информации. Так будем же именно просветительской группой! Будем работать с прессой, вытеснять местные издания, которые и без того живут на последнем вздохе. Будем создавать новые интернет-ресурсы, которые вместо вопросов столетней давности, наконец начнут заниматься вопросами сегодняшнего дня. Какая разница, осведомлены ли русские, украинцы, вьетнамцы и прочие жители стран третьего мира о проблемах западной науки и экономики? Именно в том и заключается дело, чтобы с нашей помощью они стали осведомлены, и решали поставленные вопросы не так, как это делает западный буржуазный мэйнстрим.
В конце концов, будем поступать в университеты и вести работу там! Ведь сейчас, по крайней мере в государствах бывш. Союза, около 70% населения так или иначе проходит через вузовскую систему. Тогда как, и где, если не там, нужно проводить «работу с массами»? Именно там свои лучшие и самые энергичные годы проводят будущие «пролетарии», которые ещё в силу своего возраста, не так закостенели, и ещё могут воспринимать свежие идеи.
Наша проблема, в первую очередь, заключается в том, чтобы пробудить в массах людей мыслящих, и я не вижу смысла в планомерной организации производства и обобществлении собственности, если управлять всем этим будут современные напыщенные девицы и сентиментальные хипстеры-леваки.
Мыслящий человек не может не видеть проблем современного общества во всей полноте, и не может не искать вариантов их решения.
Поэтому даже не в том, чтобы сделать человека марксистом заключается основная цель, как это превратно считают сами марксисты, а хотя бы лишь в том, чтобы научить человека мыслить.
Это «хотя бы» на самом деле стоит куда больших усилий и имеет намного больше практического смысла. К «просветительскому» выводу хаотично присоединяются мелкие группы по всему пост-советскому пространству (впоследствии начавшаяся волна «левых блогеров» и их организации только подтвердили этот тезис, даже когда они пытаются форсировать политическую практику, то всё равно реальность возвращает их обратно в «кружки». Проблема только в том, что кружки занимаются не просвещением, а «просвещением»), но при этом есть одно значительное «Но!».
Мыслить, даже допустим как К. Маркс, и применять небольшой набор догматов марксизма – не одно и тоже. В противном случае решения проблем не пришлось бы искать, а решение предполагалось бы уже заранее найденным, оставалось бы только распространить его (что, собственно и делают левые до сих пор). Полемика с современным мэйнстримом тоже стала бы таком случае излишней. Только на практике мы видим, что марксизм не отвечает не только изменившимся условиям, а даже интересам того самого класса, для которого он создавался. В этих условиях упорствовать в ортодоксии уже нет смысла. Нужно становиться современными.
Вечной проблемой всех революций всегда был вопрос «просвещения». Именно об невежество масс ломались все копья. Можно подумать, что после вывода о просвещении, если теперь вернуться к рассуждениям в самом начале данного очерка — автор побивает самого себя, доказывая невозможность просвещения без политической власти. Но именно этого он и хотел добиться! Ведь по существу, изначально нами рассматривался вопрос со стороны подхода классического «революционера», все противоречия происходили из-за того, что революционер жаждет так называемой «практики», или иными словами, политической борьбы за освобождение рабочего класса. С точки зрения политики и борьбы — «просвещение» действительно затруднительно, потому что требует много времени, которое не предполагается революционером в таком количестве. Нечего ждать, нечего терпеть лишения – вот его первая, и с определенной стороны здравая мысль.
Мы же подходим к проблеме заранее подразумевая свое безразличное отношение к необходимости революции (это не значит, что она не необходима). Если десяток интеллигентов по методу революционеров будут тратить все свои силы на пропаганду среди рабочих, то можно с трудом допустить, что они смогут склонить на свою сторону несколько фабрик. Но если эти интеллигенты займутся работой по завоеванию умов других интеллигентов, то за это же время мы можем получить уже сотню мыслящих людей, и так далее по условно-геометрической прогрессии. И на такой плодотворной теоретической почве, в пылу полемики разных сторон, может выработаться действительно сильная группа теоретиков, по числу уже гораздо превосходящая «десяток», которая сможет за год сделать больше в рабочей среде и массовом сознании, чем десяток «истинно-верных» революционеров за несколько десятков лет.
Просвещение – первый и необходимый этап для того, чтобы разорвать порочный круг вечно повторяющихся революций. Но для того, чтобы полноценно этим заняться, необходимо бросить «политику», как старую так и новую, и заняться наукой. Именно излишняя политизированность, вызываемая острым чувством справедливости и личной сентиментальностью, которые не признают никаких «позже» — создавали всегда все проблемы.
Дополняющий данный пост ответ на статью «Говно нации», в защиту интеллигенции и её дела. А также относящиеся к тому же периоду, и прямо примыкающие рассуждения о социализме и просвещении.
Взгляд из будущего (2023 год)
Что изменилось с тех пор, как я написал этот текст? Прошло семь лет, но не изменилось практически ничего. Конечно статья выходила очень сырой, в спешке, с расчетом, что тема ещё будет актуальна, а материал будет ещё доработан. Но в целом она выразила нашу основную программную мысль. В ней не обсужден только один вопрос — почему взятие власти низами считается априорно невозможным? Он никак не объясняется. И сейчас я тоже не стану его объяснять, хотя достаточно даже ссылки на опыт Югославского самоуправления. Если не-просвещенной массе дать возможность управления — получится в лучшем случае современная РФ. Бояться здесь в принципе нечего, мы уже всё видели в 90-е, конца света не случилось. Просто это бессмысленно с точки зрения той высокой цели, к которой обычно стремится левак. Поэтому марксисты стихийно тянутся к «технократии» и строят всё через центральную роль «партии». Это можно понять, но это далеко от социализма.
Значение этой старой статьи для нашей отдельной группы весьма велико.
- Здесь впервые был обозначен почти весь дальнейший курс и основные принципы, хотя бы одной фразой каждая его часть.
- Здесь впервые была подчеркнута зарождающаяся разница не только с поздним марксизмом, но и с ортодоксальным (Марксовым).
- Здесь впервые было искренне высказано то, что неизбежно должны признать все леваки (но чего они бояться признать) — что нынешние условия, хотим мы того или нет — вынуждают нас заниматься нереволюционной деятельностью.
Страх этого признания до сих пор заставляет ту же «Голгофу» нести много пафосной и уже даже порой откровенно фашистской ахинеи, ни на йоту не повышая при этом свой уровень и общественную значимость. И в этой статье не только звучит признание объективно сложившихся условий, но ещё и намечена программа действий в таких условиях; произведена попытка перестроится не временно, а полномасштабно. Сделать выводы не только для современного положения, но и на счет революционеров всех времен.
Пожалуй, я ещё не оставляю надежд переписать эту статью, обновить, улучшить, и сделать её действительно универсальной. Ибо сейчас она объективно слаба, несмотря на все достоинства. Да и те же достоинства видны только при условии, когда знаешь положительную программу нашей «партии».