Первая часть: Ранний этап литературного творчества (1820-1830).
Вторая часть: Литтон на пике популярности и влияния (1831-1835) – вы здесь.
Третья часть: Мелодраматический период (1836-1837).
Четвертая часть: Оккультизм и реализм (1838-1851).
Пятая часть: Консервативный период (1852-1873).
К моменту публикации “Клиффорда” Литтон уже сложился как литератор, приобрел всемирную известность и обзавелся многочисленными полезными связями, в том числе политическими. Как раз в это время Англия переживала крупные перемены, связанные с избирательной реформой, а на континенте происходили либеральные революции, отдающие эхом “той самой” Французской революции. Здесь начинается новый этап творческой карьеры Литтона, когда он становится либеральным политиком. Поскольку реформа была очень ожидаемой, то и либеральная идеология была на подъеме. Возможно под прямым влиянием жены и ее семьи, Эдвард Бульвер-Литтон начал свою политическую карьеру в качестве последователя Джереми Бентама (виг-радикал). В старой избирательной системе он видел одну из “деспотических привилегий аристократии”. Уже в романе “Клиффорд” он поднимал крупные социально-политические вопросы, и явно выражал заинтересованность в политических изменениях. Таким образом Литтон полностью воспроизводит ключевые идеи эпохи, так называемую “триаду” либерализм-НКФ-романтизм, о которой мы уже писали в отдельной статье.
Ещё в 1830 году Эдвард пытался баллотироваться в парламент, попросив своего брата снять кандидатуру в его пользу. Брат в этот раз отказал, но вскоре вляпался в коррупционный скандал, разруливать который пришлось Эдварду. Возможно это событие также прибавило ему репутации умелого политика, потому что выставив свою кандидатуру от либеральной партии на выборах 1831 года, он без труда вошел в палату общин. Когда король распустил готовивший реформу либеральный парламент, Бульвер выступил с памфлетом — “Письмо бывшему министру относительно настоящего кризиса“, где объявлял действия Вильгельма IV неконституционными. В парламенте Бульвер приложил все свои силы к тому, чтобы была проведена масштабная избирательная реформа, значительно расширяющая политические права средних классов. Кроме этого, он пытался способствовать реформе фабричных законов, законов о бедных, отмене ограничений для евреев и установлению драматического авторского права, которое позволяло авторам сохранять собственность на свои произведения. Последняя мера в конечном итоге привела к созданию международного авторского права. Бульвер также добивался отмены пошлины на газетную марку – “налога на знание”, как его называли, который оказался непосильным бременем для ежедневной прессы.
Литературная деятельность Бульвера постоянно сопровождала политическую. Сам он цитировал Гёте: “Ничто так благотворно не влияет на дух, как причастность к делам народа и человечества. Политика и управление собственностью способствуют этой сопричастности, а литература, напротив, препятствует”. Однако литература была для него в приоритете.
Английские писатели и драматурги нашли в лице Бульвера очень последовательного и настойчивого защитника своих интересов. Когда встал вопрос об организации в Англии литературного фонда, он немедленно внес на это значительную сумму денег, безвозмездно уступил часть своей земли на постройку трех домов для престарелых литераторов и сам финансировал строительство. Большую часть организационной работы он проделал совместно с Диккенсом. На создание фонда пошли и все доходы от поставленной любительской труппой Диккенса пьесы Бульвер-Литтона “Мы не так плохи, как кажемся” (1851). Этот спектакль, в котором Диккенс сыграл шесть ролей, пользовался огромным успехом. С тех пор Диккенс очень подружился с Бульвером, а одному из своих сыновей, родившемуся в 1852 году, он дал имя Эдвард Бульвер-Литтон.
Как редактор “The New Monthly” и других журналов, Бульвер имел возможность познакомиться с выдающимися литераторами того периода. Такие писатели, как Дизраэли, Джон Форстер и леди Блессингтон, стали его друзьями на всю оставшуюся жизнь. За время сотрудничества Бульвера с журналом “The New Monthly” он написал и опубликовал три романа – “Юджин Эрам”, “Годольфин” и “Пилигримы Рейна”, а также сборник очерков “Англия и англичане”.
Преступление и наказание (“Юджин Эрам”)
Следующий роман Бульвер-Литтона, написанный уже в политический период его жизни, как и предыдущий роман “Клиффорд” относился к “ньюгейтскому” циклу. В своем романе “Юджин Эрам” (1832) Бульвер-Литтон поставил вопрос о допустимости преступления для выдающейся личности, даже ради благого дела, даже против человека совсем ничтожного (еще за тридцать четыре года до появления “Преступления и наказания”). А именно такое преступление и совершил в молодости Юджин Эрам.
В основе нового романа лежала действительная история, потрясшая в свое время многих. В 1759 году школьный учитель Юджин Эрам, известный как человек исключительных способностей, был признан виновным в убийстве и казнен. История Эрама особенно заинтересовала Бульвера из-за того, что этот необычный убийца был одно время домашним учителем в доме его деда. За четырнадцать лет до описываемых событий он вместе со своим родственником Хаусманом, давно ступившим на кривую дорожку, убил светского прощелыгу, мошенника и насильника Кларка Лестера, чтобы завладеть бриллиантами, которые тот приобрел нечестным путем. Деньги, вырученные за них, нужны были ему, чтобы, не умерев с голоду, целиком отдаться науке. Здесь очевидны заимствования из “Фауста” и “Манфреда” при конструировании персонажа. На первых порах преступление, оставшись нераскрытым, приносит ожидаемые плоды. Эрам поселяется в глуши и, продолжая свои научные занятия, приобретает мировую славу в нескольких отраслях знания. Но ему не нужны ни эта слава, ни блага, которые она может принести. Он живет на скудные средства, отдавая остальное неимущим. Его привлекает только наука как таковая, и ничего больше.
И все же, совершенное преступление внутренне подтачивает его (к слову, эта же тема была центральной в его первом романе “Фолкленд”, там герой с убийством за спиной терзается прошлым и поэтому не может устроить нормальные отношения с женой). Юджин ищет спасения в любви Элионор, дочери сквайра, в которую также был влюблен Вальтер Лестер, ее кузен и сын убитого Кларка. Сама она влюбляется в окруженного тайной ученого, а Вальтер в горе отправляется путешествовать, обнаруживая во время своих странствий, что его отец был убит много лет назад именно Эрамом, совместно с совершенно опустившимся теперь негодяем Хаусменом, который несколько раз посещал перед этим Эрама с целью шантажа. За день до свадьбы Элионор и Юджина его преступление раскрывается, и в час, когда им предстоит идти к венцу, героя увозят в тюрьму. На суде Хаусмен сваливает всю вину на Эрама, и, несмотря на блестящую речь, Юджин осужден на смертную казнь. Накануне смерти Эрам пишет письмо Вальтеру, где рассказывает истинную историю убийства Лестера Кларка, из которой следует, что Кларка убил Хаусмен, а сам Юджин был лишь соучастником, но совесть всё равно мучила его всю жизнь. Перед казнью Эрам кончает с собой, и палач вешает уже мертвое тело, а сын убитого читает исповедь убийцы и узнает всю правду о нем и об отце.
“Юджин Эрам” уже совсем не так остросоциален, как “Пол Клиффорд”, он возвращается скорее к философской проблематике. Конечно, в нем есть несколько высказываний в духе Годвина об обществе, в котором пороку легче преуспеть, чем добродетели, а роскошь немногих покупается страданиями большинства. Но идиллические картины счастливой деревни, опекаемой добрым сквайром (ср. более поздний роман “Кэкстоны”), импозантная фигура просвещенного лорда, беззаветная любовь к бедняку Эраму прекрасной дочери сквайра как бы предназначены для того, чтобы опровергнуть эти слова.
Основная философская идея этого романа частично повторяет тематику романа “Деверё” (1829), когда на первый план выходит конфликт философии утилитаризма и кантианства, где рисуется преимущество последнего. Тема преступности уже поднималась в романах “Пелэм”, “Деверё” и “Клиффорд”, а тема мук совести и внутренней борьбы звучала в “Пелэме” и “Деверё”. В каком-то смысле роман “Юджин Эрам” стал попыткой объединить все излюбленные автором темы. И теперь вопрос поставлен через призму взаимоотношения личности и общества (отчасти намеченная в образе аббата из “Деверё). В этом романе снова звучит критика псевдо-байроновского “культа героев”, в котором угадывается будущий ницшеанский “сверхчеловек”.
В своем произведении Литтон хотел показать, что человек, нарушающий этику категорического императива даже ради общественной пользы, даже если он невероятно умен и хорош собой, всё равно совершает роковую ошибку, приводящую к трагическим последствиям. Человек, пытающийся самостоятельно исправить общественную несправедливость и покарать преступника, вместо восстановления справедливости – сам становится преступником и разрушает собственную личность. Ибо нравственные законы обязательны для всех, а попрание этих законов ведет к внутренней изоляции человека от окружающих и вызывает общественные бедствия (позже мы еще увидим этот мотив, например в романе “Лейла”). Самая праведная идея, для достижения которой нужны низкие и антигуманные средства, превращается во зло, и не имеет права на существование. Здесь уже можно заметить косвенное осуждение тех тенденций, которые выражались в идеологии социалистов.
Книга изобилует драматическими возможностями, и автор, который всегда чувствовал огромное влияние театра, начал писать эту историю в драматической форме, но в конце концов решил, что роман будет лучше соответствовать общественному вкусу и донесет до большего числа людей тот урок, который должен быть преподан. Идея Бульвера о том, что романист – это учитель, философ и лидер, прослеживается во всех его книгах. В “Юджине Эраме” он приводит слова Аристотеля о том, что художники и скульпторы могут учить и рекомендовать добродетель более действенным и сильным способом, чем философы, и более способны исправлять порочных людей, но добавляет, что хороший романист может сделать в этой области гораздо больше, чем живописец или скульптор.
И хотя в “Клиффорде” Литтон выступал за смягчение наказаний для преступников, и эту же мысль пронес снова в “Юджине” и продолжал поддерживать в дальнейшем, но всё же он оказывается довольно жестким в сравнении с Годвином (по прямому совету которого выбрал сюжет романа, и чьему “Калебу Уильямсу” открыто подражал). Если Годвин считал, что 14 лет праведной жизни искупают вину преступника, и осуждение такого человека жестоко и бессмысленно, то Бульвер-Литтон был с этим не согласен. Он твердо уверен, что преступая законы общества, человек должен понести за это наказание, независимо оттого, когда преступление раскрыто. Здесь прекрасно видно, что Теккерей, критикующий Литтона за безнравственность и героизацию преступников, был не прав, они имеют между собой больше общего, чем различного.
Трагедия романтизма (“Годольфин”)
Как литератор Бульвер-Литтон достиг пика популярности благодаря публикации политического памфлета “Англия и англичане” и сатирического любовного романа “Годольфин”. В сочинении “Англия и англичане” (1833) Бульвер выражает свои взгляды на функции правительства; и, судя по всему, эти принципы были его путеводной звездой в законодательной деятельности 30-х годов. Здесь он все еще выступает как либерал, но уже близкий к социалистическим мотивам гражданского пафоса и подчинения личности общественному целому (что, в общем-то, глубоко анти-либеральная идея, но она встречается у многих либералов, наивно подражающих пафосу Рима и революционной Франции). То есть сторонником всего того, что по сути своей осуждал в предшествующих романах:
В упорядоченной конституции, в конституции, находящейся в гармонии со своими подданными, каждый гражданин объединяет себя с государством; он гордится тем, что принадлежит к нему; гений всего народа входит в его душу; он не единичный человек, он вдохновляется могучей силой сообщества; он чувствует в себе достоинство нации, он видит себя в достоинстве нации. Чтобы объединить народ и правительство, чтобы предотвратить ревность и антагонизм во власти, которые мы наблюдаем в настоящее время, когда каждый противостоит каждому в своей общей слабости; чтобы слить, одним словом, оба стороны в имени государства, мы должны сначала выдвинуть популярный принцип, чтобы удовлетворить народ, а затем предотвратить деградацию уступчивого правительства, создав директивное.
В настоящее время, друзья мои, вы воспринимаете правительство только тогда, когда оно стучится в ваши двери, требуя уплаты налогов; вы связываете с его именем идею не защиты, а вымогательства; но я бы хотел, чтобы вы видели, как правительство обучает ваших детей, поощряет вашу науку и улучшает положение бедняков. Я желаю, чтобы, произнося само его имя, вы согревались благодарным и благоговейным чувством просвещения и защиты. … Я желаю, чтобы вы уверенным маршем и под любимым знаменем продвигались к тому непрерывному и неисчислимому прогрессу, который, по моему глубокому убеждению, является общей судьбой человечества. Я желаю, чтобы каждый акт благодетельной Реформы казался вам не уступкой, не вымогательством, а залогом священной и взаимной любви; законным порождением одного верного и нерасторжимого союза между силой народа и величием государства.
Это то, что я подразумеваю под директивным правительством; и правительство, сформированное таким образом, всегда сильно; но не во зло, а во благо. С самого детства и до сегодняшнего дня мой интерес и мои исследования были направлены на положение огромных масс людей; именно для их улучшения и просвещения я был тружеником и энтузиастом. Да, я говорю – энтузиастом! Ибо когда человек искренен, энтузиазм согревает его; когда полезен, энтузиазм направляет.
Так ему отомстило предпочтение кантианства здравой философии Бентама. “Англия и англичане” не была литературным произведением, но отлично выражает умонастроения Литтона в первой половине 30-х годов. Очередным политическим высказыванием, но уже снова посредством литературы, стал роман “Годольфин” (1833). Он был опубликован через два года после принятия законопроекта о реформе, значительно увеличившего число людей, допущенных к голосованию. Будучи политиком, сам Бульвер-Литтон входил в состав британской элиты, чьи интересы пострадали от этой Реформы. Но если большинство членов Палаты лордов (т.е. аристократии) выступили против законопроекта, то Эдвард Бульвер-Литтон был одним из немногих политиков-аристократов, горячо поддержавших реформу. Первая публикация “Годольфина” была приурочена к этому событию. Публика приняла оригинальное издание очень хорошо, но оно вызвало отпор со стороны элиты из-за того, что в нем назывались конкретные политики, выступавшие против законопроекта. Из-за этой реакции Литтон пересмотрел и переиздал роман в 1840 году, уменьшив количество политической язвительности.
Написанный в виде рамочного повествования, “Годольфин” дает сатирическое представление о повседневной жизни британской элиты начала XIX века. Сам Литтон считал, что этот роман показывает ту сторону аристократической жизни, которую не показал “Пелэм”. Он задумывал новую книгу как обратную сторону медали, показанной в “Пелэме”. Здесь он пытался показать легкомысленного юношу, проживающего беззаботную жизнь, а сновные идеи романа снова близки к философским. Роман повествует о жизни идеалиста-романтика (в образном смысле слова) Перси Годольфина и его будущей возлюбленной Констанс Вернон. Не пересказывая сюжетной канвы, отметим, что главные герои романа отвергают общепринятые гендерные роли. Герой-мужчина живет легкомысленной жизнью романтика, а героиня-женщина тяжелым трудом добивается роста влияния и богатства, и считает любовь – слабостью. Романтическое витание в облаках делает героя вечно неудовлетворенным. Настоящий мир не похож на его идеал.
Считается, что этот роман стал первым у Литтона, воплотившим в себе оккультную тему в полный рост, где-то в середине книге целая глава посвящена персонажу мистика и оккультиста, а в свое оправдание Литтон указывает в примечаниях:
В конце концов, астролог — нет, даже каббалист — не такой уж чудовищный вундеркинд в девятнадцатом веке! В 1801 году Лаккингт опубликовал ин-кварто, озаглавленное “Маг: Полная система оккультной философии”; рассмотрение алхимии, каббалистического искусства, естественной и небесной магии и т. д.
Интерес к мистическому проявляется также в романе “Асмодей на свободе“, выпущенного сразу после “Годольфина”. Книга является продолжением романа 1707 года “Хромой Бес” Алена-Рене Лесажа, поскольку в нем речь идет о том же персонаже, Асмодее, который освободился из заточения в бутылке, но теперь уже в Лондоне XIX века. Этот роман можно рассматривать как очередной сатирический взгляд на высший класс и английское общество в целом. Здесь обсуждается и состояние литературы в Англии, и состояние театра, и конечно же Билль о реформе. Вместе с демоном автор может перемещаться по всему континенту, критиковать Францию и ее политиков, высмеивать сен-симонизм, отпускать сальные шутки про женщин (про отношение к феминизму мы поговорим в следующих разделах). Он рассуждает о всей литературе эпохи, отдельное место посвящая творчеству Гёте. Здесь также можно обнаружить и шабаш, на котором герой флиртует с одной из ведьмочек. Здесь и вымышленные государства за полярным кругом, и много разнообразной мистики. В развернутой борьбе между философией англичан (утилитаризм) и философией немцев (романтизм) Литтон начинает переходить на сторону последних (что было видно уже по романам “Деверё” и “Юджин Эрам”, но теперь этот выбор становится более резким и определенным), и немаловажной причиной для этого выбора служат неурядицы в семье.
Немецкие пейзажи (“Пилигримы Рейна”)
Быть может сегодня “Годольфин” считается совершенно второстепенным даже в пределах собственного творчества Литтона, но в момент выхода он считался едва ли не лучшим произведением. Вслед за этой публикацией, уже в следующем году, последовали романы “Пилигримы Рейна” и “Последние дни Помпеи”. И хотя начинал Литтон вообще с написания “Риенци”, которое забросил на целый год, чтобы написать “Помпеи”, а роман “Пилигримы” он начал писать уже только по пути домой, мы всё же сменим очередность и пойдем в обратном порядке.
В “Пилигримах Рейна” (1834) Литтон очеловечил готическое искусство и пробудил его поэзию. Сюжетно это простая история о молодой и ужасно больной женщине Гертруде, которая отправляется в свой последний путь по Рейну. Книга полна немецких сказок и легенд, описания старинных замков и немецкой природы, о чем рассказывает Гертруде возлюбленный Тревильян, чтобы облегчить больной женщине это трудное путешествие. В “Пилигримах” Литтон объединил сказочные предания Англии с тевтонскими легендами. Здесь он представил группы английских фей, которые спят в цветах и под листьями, в прохладных пещерах. Они беседуют, торгуются, сватаются и женятся. На протяжении всего путешествия Бульвер-Литтон сочетает элементы художественной литературы, истории и личных наблюдений, создавая яркий и образный рассказ о Рейнской области. В этом романе отразилось романтическое увлечение природой, средневековой историей и живописными пейзажами. В нем чувствуется дух того времени, когда литература о путешествиях была популярна среди читателей, стремившихся получить виртуальные впечатления от далеких мест. В целом, это было типичное романтическое произведение, которое показывает устойчивое влияние немцев на Литтона.
Бульвер задумал и тут же начал писать “Пилигримов”, когда возвращался по Рейну из Италии, и рассказы главного героя о старине никак не были случайностью – еще находясь в Италии Бульвер заделался историческим романистом. Вероятно, он давно об этом мечтал, тем более что историческую тематику использовал в романе “Деверё”. Несмотря на сознательное размежевание и критику, он всегда восхищался Вальтером Скоттом, в свое время даже послал ему сборник своих юношеских стихов и удостоился похвалы и благодарности, но вступать в прямое соперничество не решался. Италия, сохранившая столько следов своей истории, произвела на него, однако, такое впечатление, что он снял с себя этот зарок. Именно в Италии на постоянной основе жил один из его ближайших друзей по колледжу, Джон Олджо, который еще в 1832 году выпустил своё второе крупное произведение, описывающее вулкан Везувий, как раз переходящего в стадию активности. В круг общения Олджо входили местные итальянские археологи, копавшие древние Помпеи, да и сам Вальтер Скотт находился здесь в последний год своей жизни. В 1835 году Олджо выпустит книгу о своем путешествии по Греции и Константинополю, а позже вступит в масонскую организацию, возглавит масонов Канады, и пропадет со всех радаров, начав тихую жизнь. Вполне возможно, что ещё проживая в Неаполе и находясь так близко к Помпеям, он внес вклад в желание Литтона отправится именно сюда.
Семейная драма Литтона
Как мы уже говорили раньше, Розина Бульвер-Литтон была близка к социалистическим кругам своей матери, и ее влияние стало одной из причин, что в начале 1830-х годов Литтон стал вигом-либералом, все больше интересуясь философией Сен-Симона и проблемой женской эмансипации. По началу его радикальная теща была желанной гостьей в их доме. Но со временем известность тещи и ее радикализм падали неприятной тенью на самого Литтона, да и его ближайшие друзья отнюдь не были социалистами. К тому же Розина имела собственные литературные амбиции, и ее никак не радовали успехи начинающего литератора и политика, напротив – раздражала его вечная занятость. Ко всему прочему она ненавидела его мать. Розина и о своих родителях говорила без особого почтения, а уж свекровь обливала грязью во всех салонах, а когда удавалось и в печати (в обратную сторону Розина получала не меньше). Между супругами происходили вечные скандалы, и несколько раз дело уже шло к разрыву. Интересы жены переставали совпадать с его собственными, а его друзья ей не нравились. В 1833 году, когда здоровье Бульвера было совершенно расшатано многолетними перегрузками, они предприняли путешествие в Италию через Францию и Швейцарию, оставив своих детей, Эмили и Роберта, дома на попечение их общей подруги мисс Грин. В каком-то смысле это должен был быть их второй медовый месяц.
Оказавшись в Италии, Бульвера поглотило вдохновение, и он постоянно пропадал в обществе археологов и друзей, уже вынашивая планы по написанию следующих произведений. В Риме он задумал роман про средневековый Рим и переворот Риенци, начал упорно собирать для него материалы, а живя в Неаполе, посетил раскопки Помпеи и приступил к работе над романом о повседневной жизни римлян. Мысль об этом романе возникла у него, впрочем, еще раньше, в Милане, где он видел знаменитую картину К. П. Брюллова “Последний день Помпеи”. А Розина порадовалась этому путешествию лишь однажды – когда за ней стал ухаживать князь Неаполитанский. Но этот роман оказался слишком уж кратковременным. Бульвер обвинил ее в измене, увез в Англию (по пути написав “Пилигримов Рейна”), и они на время расстались. Сам Бульвер, судя по всему, взял с собой в Италию любовницу, и это никак не мешало ему заниматься подобными обвинениями. Этот разрыв непосредственно повлиял на отношение Бульвера к социалистам и радикальным либералам. Примером такой критики социалистов в более-менее явном виде выступает уже роман “Юджин Эрам” (1832), но в дальнейшем критика всего “левого” спектра идей, включая либеральные, будет значительно усиливаться.
Литтон – исторический романист
Наверное наиболее известным на сегодняшний день произведением Литтона стал роман “Последние дни Помпеи” (1834). До времен Скотта обычным методом исторических романистов было выбрать группу исторических персонажей и придумать для них серию приключений. На самом деле они писали роман а-ля Смоллетт, манипулируя персонажами, носящими реальные исторические имена (“Деверё” был романом такого типа). Но Вальтер Скотт объединил не только исторических персонажей и события, но персонажей и события полностью вымышленные. “Последние дни Помпеи” стали успешной новинкой именно в этом последнем стиле. Бульвер изучал римскую историю, наблюдал за жизнью и обычаями итальянцев, читал греко-латинскую литературу и философию и завершил все свои исследования поездкой на Везувий. Он визуализировал Помпеи с их декадентской жизнью накануне извержения Везувия, а затем, не имея исторических персонажей, которых можно было бы вписать в этот фон, приступил к их изобретению и привел их в соответствие с эпохой.
Однако Литтону мешали такие представления о достоинстве литературы, которые не приходили в голову Скотту, и в “Последних днях Помпеи” он нагружает своей ученостью почти каждую главу. Храмы, дворцы, улицы и толпящиеся на них люди, костюмы и нравы, спорт и развлечения, включая жестокости амфитеатра, религиозные обряды и самые дикие суеверия, колдовство и египетское чародейство, изображены кистью, насыщенной красками. Здесь Литтон пытался быть документальным, насколько это было возможно. Именно эта часть его романа стала наиболее значимой, и на долгие десятилетия задала стандарт для восприятия эстетического облика античности. “Помпеи” иногда воспринимались даже как историческое произведение.
Но помимо достоинств, нужно отметить, что роман получился в первую очередь “фанфиком” по древности. Он массово использует аллюзии и прямые заимствования из античной литературы, пытаясь подражать ей даже по форме. Одной из главных тем романа является превосходство Греции над Римом буквально во всём, за что не возьмись. Ранняя церковь и простое благочестие христиан противопоставлены мирской суете и цинизму образованных людей. Рим погряз в разварате и нравы римлян пали, что и служит главной причиной всех бед, которые их в дальнейшем постигнут, в частности – извержение Везувия (буквально божья кара). Многие, в том числе и Локхарт, пробовали писать классический роман и потерпели неудачу. И наверное ни один исторический роман не пользовался большей популярностью, и не имел больше читателей, чем “Последние дни Помпеи”. И выдающиеся литераторы, и толпа читателей были просто в экстазе, а Литтон, раскрасневшийся от успеха и полный энтузиазма, закончил еще один роман, “Риенци”, который должен был соперничать с континентальными романами Скотта.
И хотя “Помпеи” получили признание и пользовались успехом еще долгие десятилетия, сам Литтон считал этот роман самым нелюбимым, потому что его написание сопровождалось процессом развода с женой. Интересное обстоятельство заключается в том, что, хотя эта книга была написана в период больших семейных неурядиц и, как следствие, душевной депрессии, в самом романе нет ни малейшего свидетельства этого факта; напротив, всю книгу пронизывает заметная веселость тона.
Как мы уже говорили раньше, у Эдварда была готовая идея для романа про историю средневекового Рима. Этот роман был задуман и начал создаваться еще до поездки в Помпеи, но был отложен. В романе “Риенци, последний из римских трибунов” (1835) рассказывается о дворянине средневекового Рима, который в конце XIV века пришел к власти в городе и попытался восстановить Римскую республику. Роману предшествовал эпиграф из “Чайльд Гарольда”:
“…друг Петрарки, Италии надежда, освободитель от веков позора, Риенци, последний римлянин”.
Сюжет романа разворачивается в Риме XIV века, в обстановке активной фазы борьбы гвельфов и гибеллинов, представленных родами Орсини и Колонна. В очередной их стычке Риенци теряет младшего брата от рук рода Орсини (сторонники папы и местной аристократии). Это становится одним из основных мотивов героя к мести. Вскоре он, опираясь на народные массы, завоеванные путем популизма, устанавливает в Риме республику. Это объединяет всех аристократов, даже враждующие роды, но Риенци умудряется более-менее устоять перед их настиком. Несмотря на все свои достоинства и мужество, те грандиозные задачи, которые Риенци поставил перед собой, оказались гораздо большими, чем его реальные возможности. Меры, которые Риенци предпринял для спасения своего дела (в первую очередь налоги) – не понравились народу, и потеряв его поддержку, Риенци пал.
Широко распространено мнение, что роман писался в качестве аллюзии на политические события в Англии. С этим связана “революционная” тематика, и намеки на то, что перегибы на местах могут привести революцию к тирании, а государство к катастрофе. Мораль в том, что всякая реформа должна быть сообразована с реальными возможностями государства.
Среди представителей народа обращает на себя внимание образ кузнеца Чекко дель Веккьо, который был когда-то ревностным сторонником Риенци, но стал его заклятым врагом, когда тот заключил союз с аристократами и обременил народ податями и поборами. “Он был одним из тех, кто находит различие между средним классом и рабочими; он ненавидел купцов не меньше, чем аристократов”. В этой характеристике присутствует скрытая полемика с чартизмом. “Истинными деспотами” народа “являются его собственные страсти”; “нельзя мгновенно перепрыгнуть от рабства к свободе”; свобода должна выращиваться веками”; “негодовать на свои цепи еще не значит заслуживать свободы”. В “Риенци” нашли себе полное выражение популистские тенденции Бульвера. Но главная мысль романа четко сформулирована на его страницах:
“Есть только один способ вернуть народу его величие — воззвать к самому народу. Князья и патриции не могут упрочить славу государства — они хотят возвыситься сами. Все великие мировые преобразования — результат народных движений”.
Даже в Италии эта книга имела большой успех. Его революционный, либеральный мотив оказался созвучным времени. Но как писал сам Литтон, этот роман был скорее исследовательской работой историка, с максимальной дотошностью в следовании первоисточникам. Он даже спорил с историографией по поводу реальной истории Риенци. Однако на деле его исполнение было далеко от документального изображения. Сам Риенци значительно приукрашен, а события его жизни, включая сцену смерти – изменены. Немалую часть сюжета занимает любовная линия его сестры Ирэн. Его герой отнюдь не рисуется тираном, или человеком слабодухим, как это было принято в историографии. Такое изображение трибуна, объясняемое романтической философией истории, которой придерживался писатель при создании произведения, сразу бросается в глаза. В исторических романах Литтона, казалось, мистическая тематика отпустила на задний план. Но идейная тематика произведений по отношению к раннему периоду не изменилась, усилилось только увлечение историческими сюжетами. Несколько персонажей в “Помпеях” нарисованы вполне в магическом духе, а “Рейнские пилигримы” в очередной раз показывают увлеченность немецкой готикой и романтической эстетикой, хотя написаны уже после посещения Италии.
В связи с “Риенци” развернулась одна интересная история, связывающая его, неожиданным образом, с немецким нацизмом. В 1842 году, Рихард Вагнер создал одноименную оперу на сюжет этого романа, благодаря которому получил признание значительного музыканта. Эта опера была одной из популярнейших в репертуаре Вагнера и собирала толпы зрителей вплоть до начала XX века. Существует версия, что именно эта опера вдохновила Адольфа Гитлера на его политический путь, и что в его бункере находилась оригинальная рукопись оперы Вагнера.