Цикл “История медицины: Античность“:

• Первая часть (Первые школы) — вы здесь. 
• Вторая часть (Догматизм и Скептицизм).
• Третья часть (Эпикуреизм в медицине).
• Четвертая часть (Стоицизм в медицине).
• Пятая часть (Эклектизм и канон Галена).

Восточный контекст

Хотя бы в зачаточном своем виде медицина существовала примерно столько же, сколько существовало само человеческое общество. Отдельные и весьма сложные операции, такие как, например, трепанация черепа — практиковались по всему миру ещё в мезолите. При захоронениях неандертальцев мы находим травмированных престарелых людей, за которыми был необходим уход; а это означает, что их существование поддерживали искусственно. В этих захоронениях находят также остатки целых наборов из различных лечебных трав. Даже наблюдение за современными народами, находящимися на стадии первобытно-общинного строя (аборигенами Африки, Океании, Австралии, Южной Америки, а также Сибири и Крайнего Севера России), показывают, что эти люди используют лекарственные свойства растений и минералов, умеют останавливать кровотечение при помощи подручных средств (паутина, зола, жир), высасывать яд при укусе ядовитой змеи, прижигать раны, накладывать повязки и компрессы, производить кровопускание. Всё это вполне медицинские действия, способные спасать жизни, и к слову, в последние десятилетия обнаруживается все больше случаев, когда такого уровня медицина (травы, не трепанация..) и уход за калеками практикуются в сообществах обезъян, так что тем более это возможно для древнего человека.

Вполне ожидаемо, состояние первобытной медицины улучшается вместе с появлением цивилизаций на Востоке; при этом медицина Древнего Египта достигает своей развитой формы практически сразу с возникновением централизированного Древнего Царства. Уже тогда мы узнаем про роль Имхотепа (2680-2620 гг. до н.э.) в становлении древней медицины, чье имя наверное самое раннее упоминание конкретного персонализированного медика в истории. Тогда невероятной для древности степени развития достигали офтальмология и стоматология, проявились и многие другие «разделения труда» в медицине. Например, в первом дошедшем до нас медицинском Папирусе Кахуна (1850-1800 до н.э.) отдельно рассматривается гинекология, где перечисляется 17 диагнозов женских заболеваний, 17 симптомов беременности, рецепты для зачатия, контрацепции или предписания к лечению истерии. Из Папируса Эберса (1550 до н. э.) мы узнаем описания 250 заболеваний, 877 способов лечения, 900 рецептов лекарств; а из Папируса Смита (1550 до н.э.) узнаем про 48 видов травм, и рекомендации по их лечению с прогнозами на выздоровление.

О том, каким образом врачи получали свои медицинские знания не известно ничего определенного. Историки предполагают, что после того, как египтянин получил профессию «книжника», он становился учеником возле практикующего целителя. Также существует мнение, что «дома жизни», связанные с богиней Сехмет (покровительницей врачей), были учебными центрами для врачей. Возможно именно это станет прототипом для возникновения школ «асклепиадов» в Греции, о которых мы ещё поговорим позже. Лечение египтян основывалось на обследовании и диагнозе. Описание случая — самая взыскательная работа врача, — длилось дольше, чем диагноз или рекомендуемое лечение. Хотя бальзамировщики Египта пришли к пониманию того, как были связаны друг с другом органы, которые они удаляли из тел, но этими знаниями они не делились с практикующими врачами. Получается, что две эти профессии (т.е. врач и мумификатор) развивались в совершенно различных направлениях; и то, что каждый из них делал в своем направлении работы, не считалось вполне релевантным для другого.

Лечение того времени было очень консервативным. Об этом говорит уже хотя бы вера египтян в «зубного червя». Предполагалось, что зубные боли и другие проблемы вызваны зубным червем, которого нужно было изгнать магическими заклинаниями. Эта вера, скорее всего, возникла еще в Месопотамии, обнаружены клинописные записи шумеров, в которых были заклинания против зубного червя. Стоматолог мог только ослабить боли при помощи трав, а пределом его вмешательства могли быть примитивные «брекеты» из проволоки. Вскрывать сам зуб и пытаться лезть в нервные каналы, чтобы найти «червя» (и понять, что его не существует) — по-видимому, никто не решался, ну или допускали, что в таком случае червь просто забирается глубже, кто знает. Но несмотря на такие странности, факт остается фактом: египетские медики пользовались большим спросом в Древнем Мире. Они считались лучшими в этом деле даже во времена классической античности, и это несмотря на то, что после 2000 года до н.э. появилось очень мало новых знаний, и ко временам классической Греции накопленные египтянами знания уже должны были повсеместно распространиться.

---

Распространение медицинских знаний «вширь» прекрасно задокументировано. Например, в Древней Индии и Вавилонии развитие медицины вполне достигало Египетского уровня, а в отдельных случаях могло даже превышать его. Так, индийский врач Сушрута (500 гг. до н.э.) описал, как вытаскивать зубы, вправить сломанные кости и побороть болезни кишечника — а всего он описал около 1200 заболеваний, перечислил 760 лекарственных препаратов и составил список 20 острых инструментов, необходимых хирургу, включая ножи, ножницы, пилы и иглы, и 101 тупой инструмент (щипцы, трубки, рычаги, крючки и зонды). Большая часть этих инструментов были известны также и египтянам, но индусы вышли немного вперед. А в Вавилонии, примерно в те же времена, к котором относятся вышеуказанные египетские папирусы, когда правил царь Хамураппи (1793-1750 гг.) мы находим свод законов, регулирующих не только вопросы частного и уголовного права, но и вопросы предоставления медицинских услуг. Среди законов мы находим установление тарифа на услуги врачей и хирургов, и суровые наказания за непрофессиональную работу. 

В своих медицинских трактатах вавилонские медики описывают психические расстройства, инфекции, облысения, заболевания органов дыхания и пищеварения, мышц и связок. Кроме этого, существовали отдельные специализированные труды по вопросам беременности, родам, акушерству и заболеваниям половых органов. Но несмотря на то, что вскрытия помогли врачам узнать о расположении и внешнем виде органов, само понимание их работы этим и ограничилось. Вавилонские врачи практически ничего не знали о функциях большинства органов человеческого тела. Например, они думали, что печень — источник жизни тела, как физический, так и духовный. В этом плане они продвинулись не сильно дальше египетских коллег. В основе медицины Древнего Вавилона, как и в Египте, лежали магические ритуалы (оттуда же и теория червей). И даже те немногие процедуры, что были основаны на научном знании (вроде постановки диагнозов и дальнейшие прогнозы состояния здоровья пациента), были насквозь пронизаны сверхъестественными сущностями. Диагностическое руководство основывалось на наборе аксиом и предположений, в том числе и представлений о том, что при осмотре пациента можно определить болезнь, ее причину и будущее развитие, а также шансы выздоровления. Ну и конечно, симптомы заболеваний лечились при помощи терапии травами и кремами. Это вполне типичная, «знахарская» медицина, дальше которой в те времена еще трудно было пойти.

---

Медицина Древнего Китая, которая, в отличии от Египта, Вавилонии и даже Индии, уже не могла иметь отношения к грекам — в целом повторяет историю развития медицины в Ближневосточном регионе, что в общем-то и не удивительно. Уже в период династии Западная Чжоу (1026-771гг. до н.э.) китайская медицина демонстрирует серьезное развитие, фактически сравнявшись со всеми вышеописанными регионами. Уровень теоретических знаний оказался достаточным даже для того, чтобы в 550г. до н.э. врач И Хэ публично подверг сомнению традиционно неоспоримую роль Неба в предопределении здоровья и жизни человека.

Кроме того, И Хэ категорически отрицал решающую роль духов в развитии заболеваний, настаивая на их естественных причинах. Вряд-ли на практике его лечение было лучше ближневосточного, но в плане теоретического подхода и методологии это уже вполне уровень Гиппократа.

В общем и целом, мы видим, что медицина возникла повсеместно на планете. И, по крайней мере там, где возникли цивилизации, медицина ушла в количественное развитие, в углубление и систематизацию своих описаний, в улучшение качества старых методов лечения. Конечно всё это весьма ожидаемо, ведь ранняя медицина была естественным развитием животное (см. обезъяны) и первобытной медицины, и поэтому во всех крупных цивилизациях медицина развивалась сходным образом. Именно в силу этой универсальности, даже без прямого влияния Египта — греки должны были иметь представления о медицине, по своему уровню находящиеся где-то между уровнем первобытности и уровнем Древнего Египта, а при идеальных условиях они вполне самостоятельно смогли бы догнать Египет. Но история пошла таким путем, что греки всё же застали Восточную медицину уже в готовом виде, а поэтому не обошлось и без прямых заимствований, и повторить этот «общий путь» для греков уже было даже проще, чем проходить его с нуля для всех остальных. И, судя по косвенным данным, можно даже предположить, что медицинские знания Греции и Рима точно также не совершали никакого прорыва, но сказать здесь что-то наверняка мы не можем. Факт в том, что медицина классической античности лучше известна нам по источникам, и здесь уже есть о чем говорить на конкретном материале. Про древний Восток такого не скажешь.

Первые школы в Греции

Медицина всегда находилась в очень тесной связи с философией (и религией), в силу самой специфики своего предмета, и наряду с философией она способствовала формированию единой системы рационального знания античности (см. «Философия Канона«). Уважение к врачам можно увидеть даже в самой ранней греческой литературе.

«Стоит многих людей один врачеватель искусный:
Вырежет он и стрелу, и рану присыплет лекарством».
(с) Гомер «Илиада»

А на счет полумифического греческого врача Асклепия ходило полным полно баек. Нас же интересует, что этот персонаж, после множества странствий остепенился на острове Кос (4 км от берега Ионии), где позже основали храм в его честь. Там врачеватели-асклепиады ухаживали за больными и ранеными; но назвать это собственно медициной довольно трудно. Основными средствами лечения были травы, водолечение, массаж, гимнастические упражнения, так что это больше похоже на оздоровительный санаторий (как впрочем и большая часть древневосточной медицины). Не удивительно, что в храм даже не принимали больных с серьёзными болезнями, оправдывая это запретом на умирание в пределах территории храма.

Этот уровень медицины был весьма типичен для Египта, Вавилона, Индии и Китая, так что ожидать от «асклепиадов» чего-то феноменального конечно не приходилось. Кроме санаторного лечения, обязанностью жрецов было также составление таблиц, в которых описывалось течение болезни и предпринятые лечебные мероприятия, приводившие к желаемому результату (повышая, тем самым, вероятность успешного результата в будущем и пытаясь искать закономерности). Таким образом, асклепиады способствовали накоплению медицинских знаний в храмах бога медицины Асклепия. Сейчас известно о существовании около 300 асклепионов. Наиболее известными являлись асклепионы Коса, Книда и Эпидавра. Но сказать, что кроме греков никто не додумался вести записи — было бы слишком громко и опрометчиво. Ведь каким-то образом попадали в египетские папирусы описания сотен и тысяч болезней? Где-то они хранились до этого? Но это, действительно, не так важно. Важнее то, что мы имеем пример эмпирического подхода к делу и желание выявить закономерности и повысить эффективность врачевания.

Помимо «асклепиадов» на Косе, к которым мы потом ещё вернёмся, нам известны родосская, киренская, кротонская и сицилийская медицинские школы. О родосской и киренской не осталось практически никаких сведений, но о последних двух мы отлично знаем ещё из истории философии — ведь главой кротонской школы был пифагореец Алкмеон, а главой сицилийской философ Эмпедокл.

Кротонская школа была основана в конце VI — начале V вв. до н.э., а её создатель Алкмеон — автор первого древнегреческого медицинского трактата. Он особенно примечателен тем, что первым приступил к вскрытию и изучению тел животных, даже сумел открыть основные нервы органов чувств, их пути и окончания в мозговом центре. На основании этих данных Алкмеон предположил, что органом мышления является мозг. И это при том, что в египетской медицине того времени органом мышления считалось сердце. Правда, даже после этого открытия вопрос «сердце или мозг» будет занимать греческих мудрецов и медиков ещё не одно столетие (тот же Аристотель склонялся к сердцу). Именно в Кротоне находилась школа Пифагора. Основная теория кротонской школы исходит из учения Анаксимена о «воздухе» как основе всего (воздушная душа), а также из пифагорейского учения о парах противоположностей (сухое-влажное, тёплое-холодное и т.д). Здоровый организм есть результат гармонии этих противоположностей. Соответственно, у больного какая-то из противоположностей господствует, гармония разрушается, а именно это является причиной болезни. Излечивается же противоположное при помощи противоположного; проще говоря, жар излечивается холодным компрессом, а озноб — горячими ваннами.

---

Сицилийская школа и её развитие приходится на V в. до н.э. В своё время Эмпедокл был известен в народе в качестве врача гораздо в большей степени, чем в качестве философа. Именно как у врача к нему на обучение приходил софист Горгий со своим братом. А лечил он аки шаман-знахарь: всяческими заговорами, ритуалами и танцами с бубном. Его теория выводилась напрямую из философской теории про плюрализм материальных начал. Четыре стихии = четыре телесных сока = четыре состояния: горячее, холодное, влажное и сухое. Учитывая, что «каждый предмет состоит из стихий, соединенных не как попало, а в каждом они находятся в определенном, целесообразном соотношении и сочетании», он и мясо (мышцы) и кровь также представлял как соединение четырех стихий в равных пропорциях. Кости — это результат смещения двух частей воды, двух частей земли и четырех частей огня (ср. молекулярная структура вещества). Главным органом сознания врачеватели сицилийской школы, вместе с египтянами — признавали сердце. Это отличная иллюстрация различий чисто-теоретической и философской (сицилийской) и новой эмпирической медицины (кротонской). Этот методологический дуализм виден уже в самых истоках медицинского знания Греции.

Гиппократ

В прошлом разделе мы говорили, что ещё вернёмся к острову Кос, где врачевали медики-асклепиады. Происходящий родом из этого острова Гиппократ (460-370 гг. до н.э.) был как раз потомственным асклепиадом и даже причисляется к династии медиков, ведущую свою родословную от самого Асклепия. Гиппократ — центральная фигура в развитии античной медицины. Поэтому стоит уделить ему особое внимание.

Считается, что Гиппократ совершил настоящий переворот в медицине, порвав связи с храмовым врачеванием и оккультными практиками (хотя мы видим такие же процессы в Индии и Китае даже на сотню лет раньше, а пифагореец Алкмеон вообще занимается медициной, по-видимому, вне храмов). Гиппократ также является одним из первых, кто учил, что заболевания возникают вследствие природных причин, отвергая существовавшие суеверия о вмешательстве богов. Он выделил медицину в отдельную науку, отделив её от религии, за что и вошёл в историю как «отец медицины». Теперь акцент ставился на эмпирическое познание, на необходимость практических исследований, отказывающих в праве на жизнь всяким отвлеченным медицинским теориям, и предпочитая им те, которые основаны на практике и наблюдениях.

Интересно, что наиболее близко к научному, эмпирическому методу, одновременно с Гиппократом подошел философ Демокрит (460-370), с которым и сам Гиппократ очень тесно общался. Например, нам известно, что Гиппократ немало времени провёл в городе Абдеры, где собственно и жил Демокрит. Но кроме этого существует даже версия, что Гиппократ обучался философии сначала у софиста Протагора (один из трактатов в корпусе Гиппократа приписывают Протагору, а именно «Об искусстве«), а потом рассорился с ним, и только потом перешел к Демокриту. Но все эти три имени были тесно связаны с новым, научным мировоззрением. Мы видим, как оно возникает буквально в одной, тесно связанной группе людей (отдельные зачатки эмпиризма усматриваются, конечно, и гораздо раньше, всё тот же Алкмеон в качестве отличного примера, но эмпирические мотивы можно найти даже у Фалеса). 

Здесь необходимо напомнить, что сам Демокрит считается основателем философии скептицизма в качестве обособленного направления греческой мысли. Его позиция по отношению к природе заключалась в том, что за внешней стороной «видимости» скрывается некая умозрительная «истина» (те самые атомы и пустота), которая практически никак не может быть опознана. На более крупных масштабах это приводило Демокрита к желанию находить скрытые причины всех вещей. Но только не в абсолютном (атомы и пустота) смысле, а в относительном смысле причинно-следственных связей. Примерно такой же эмпирический подход к поиску «скрытых причин» проповедовал и сам Гиппократ. Позже проблематика скрытых причин станет камнем преткновения медицинских школ, и тогда эта связь выступит в ещё более открытом виде.

Книдская школа

Почти одновременно с Косской школой Гиппократа возникла ещё одна школа, ставшая её основным соперником. Речь о школе, расположившейся на соседнем острове Книд и также выросшей из местного храма Асклепия. Виднейшим представителем этой школы был старший современник Гиппократа — Эврифон. В Книдской врачебной школе развивалось учение о четырех телесных соках (кровь, слизь, светлая желчь и черная желчь). Особенностью этой школы была «симптоматическая диагностика» и лечение, т.е. каждый симптом отождествлялся с отдельной болезнью и соответствующим образом лечился.

Гиппократ выступил критиком Книдской школы, хотя многое заимствовал из неё. Он не одобрял стремления «дробить» болезни и ставить разнообразные диагнозы, как это делалось ещё в Древнем Египте. Более важным для Гиппократа было не название (описание) болезни, под которое «шаблонно» назначалось лечение, а общее состояние каждого отдельного больного, которое должно быть изучено во всех деталях, что позволяло бы определять причины болезней и на основании знания сущности (а не формы) уже делать правильный прогноз заболевания. Также Гиппократ первым начал рассматривать болезнь как развивающееся, динамическое явление, и ввёл то, что мы называем «историей болезни». Фактически же, до появления Гиппократа — Косская и Книдская школы были почти единой школой, внутри которой случился методологический раскол. Позже метод книдской школы будет применяться в разной степени школами эмпириков (скептиков) и методистов (эпикурейцев), а последователи Гиппократа (т.н. догматики) будут с ними спорить, также как сам Гиппоркат спорит с Эврифоном. Но об этом мы еще поговорим позже. 

Гуморальная теория и недостатки Гиппократа

Среди заимствованных Гиппократом учений из Книда шире всего известно учение о четырёх жидкостях и четырёх темпераментах, которые зависят от преобладания той или иной жидкости (ср. теория четырех стихий). Это учение больше известно под названием «Гуморальная теория медицины» (humor – жидкость, влага, сок). Учение о соках с некоторыми изменениями существовало в медицине в течение двух с половиной тысячелетий, вплоть до XIX века. Такая жидкость как кровь — отвечает темпераменту сангвиника, чёрная желчь — меланхолика, жёлтая желчь — холерика, слизь — флегматика. Вполне естественно, что для самого Гиппократа это было больше, чем тест в интернете для определения темпераментов, а «преобладание жидкости» нужно понимать буквально, что в некоторых людях желчи больше, чем крови, а сангвиник является самым здоровым темпераментом, основанным на преобладании того, что и должно в норме преобладать — т.е. крови (хотя в идеале, как и у пифагорейцев, нужно соблюдать гармонию).

Исходя из этого, для разных темпераментов разные заболевания были «типичными» и более полезны поэтому разные типы лечения (ср. Сицилийская школа Эмпедокла + Книдская школа). Лечить же необходимо противоположное противоположным (ср. Кротонская школа Алкмеона). Здесь становится очевидным влияние как Кротонской школы, так и Сицилийской школы. Проследить связь напрямую невозможно, но ясно, что все медицинские школы знали друг о друге, и развивали общий набор идей (ср. «Философский Канон«). Эту же связь можно увидеть в утверждении Гиппократа, что источником тепла в теле является дух, двигающийся по жилам как «воздухообразное вещество».

Конечно, важнейшим достижением Косской школы, к которой принадлежал Гиппократ, были попытки поиска «скрытых причин» заболеваний. Но само лечение состояло по большей мере в наблюдении за больным, и было связно с созданием такого режима, при котором организм сам бы справился с болезнью. Гиппократ рассматривал организм как единое целое в связи с окружающей средой. Именно он вводит в обиход столь популярный сейчас термин «образ жизни». И поэтому чаще всего для лечения он рекомендовал переезды на оздоровительные курорты в другие известные грекам регионы с подходящей средой. А поскольку гуморальная теория не далеко ушла от древних Восточных учений или теории Эмпедокла, то не стоит и преувеличивать «эмпирическую» сторону учения Гиппократа. Здесь речь идет больше о наблюдениях и поддержании правильных условий санатория (как и в самом начале школы асклепиадов), чем о хирургическом вмешательстве и интенсивном лечении. Большая часть его научной деятельности прошла в описании болезней и в собирании сведений о таких описаниях, т.е. касались формы, а не сущности. Считается даже, что прежде чем стать знаменитым врачом, он объездил «асклепионы» по всей Греции, собирая те самые каменные таблички с описанием успешных лечений. Поэтому основная заслуга Гиппократа перед греческой медициной заключалась скорее в том, что он собрал все медицинские достижения греков воедино, создав первое систематическое изложение «медицинской науки» в греческом мире. 

И несмотря на всё это, нельзя сказать, что Гиппократ только теоретик-философ от медицины на новом уровне развития; на практике он известен и как опытный хирург. Но только не стоит преувеличивать и значение хирургии, взятой самой по себе. Вскрытия тел уже давно проводились на Востоке, а переломы лечились уже тысячи лет, однако никаких результатов для понимания реальных причин болезней это не дало. Чтобы получить настоящий научный результат, нужно было соединить хирургическую партику и медицинскую теорию со стремлением «эмпирика» к выявлению причинно-следственных связей. Те самые вещи, что возникли в среде таких людей, как Гиппократ и Демокрит. Сам этот «поиск причин» позволяет активно открывать новые методы лечения уже не столько симптомов, сколько самой сути заболевания. Гиппократ открыл дверь в этот мир, но сделал это больше на методологическом и теоретическом уровне. Этот мировозренческий прорыв по началу не дал практических результатов, но создал совсем другое отношение к медицине, как науке.

Клятва Гиппократа

Гиппократ и его последователи определили, помимо всего описанного, также и свод морально-этических норм, принципов профессиональной деятельности медика. Если говорить о влиянии Гиппократа в глобально-историческом масштабе, то этот его вклад стал самым значимым, и «клятва», которую должны давать медики, чтобы вступить в свою профессию — известна, и, со значительными изменениями применяется даже в XXI веке. «Клятва» содержит 9 этических принципов или обязательств:

1. обязательства перед учителями, коллегами и учениками;
2. принцип непричинения вреда;
3. обязательства оказания помощи больному (принцип милосердия);
4. принцип заботы о пользе больного и доминанты интересов больного;
5. принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к эвтаназии;
6. принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к абортам;
7. обязательство об отказе от интимных связей с пациентами;
8. обязательство личного совершенствования;
9. врачебная тайна (принцип конфиденциальности).

Самое главное, что врач должен был видеть в больном, как в человеке, высшую ценность. Поэтому гиппократовская медицина может считать даже вполне «гуманистическим» мировоззрением. В позиции Гиппократа также можно усмотреть тенденцию греческой философии к созданию этических систем (софисты и Сократ в общем-то его современники). А говоря о взаимосвязи самой философии и медицины, сам же Гиппократ отмечал:

«…должно, собравши все сказанное в отдельности, перенести мудрость в медицину, а медицину в мудрость. Ведь врач-философ равен Богу».

Всю свою продолжительную жизнь Гиппократ посвятил медицине. А среди мест, где он лечил людей, упоминаются Фессалия, Фракия, Македония, а также побережье Мраморного моря (в основном северные регионы, окружавшие Абдеры). Умер он в преклонном возрасте в городе Лариссе (Фессалия, регион консервативных союзников Спарты, где жил также и софист Горгий), и в этом городе ему был установлен памятник.

Медицина после Гиппократа

Хотя Аристотель (384-322) не был специалистом-врачом, он всё же знал достаточно много, поскольку с детства воспитывался в духе «асклепиадов». Из рода аскепиадов происходил его отец, и жил он в тех же регионах и примерно в то же время, что и Гиппократ. Как хороший врач, отец Аристотеля получил придворную должность доктора при македонском царе. Согласно византийскому словарю «Суда», отец Аристотеля был автором шести книг по медицине и одного сочинения по натурфилософии. И хотя ранние философские работы Аристотеля были в большей степени спекулятивными, его поздние труды демонстрируют глубокое понимание эмпиризма, основ биологии и разнообразия жизненных форм. Сам Аристотель не проводил экспериментов, полагая, что вещи вернее проявляют свою истинную природу в естественной среде обитания, чем в искусственно созданной. Им были сделаны многочисленные описания природы, особенно мест обитания и свойств различных растений и животных, которых он вносил в свой каталог. Всего Аристотель классифицировал 540 разновидностей животных и изучил внутреннее строение по меньшей мере пятидесяти видов. Добившись методологического прорыва, греческая медицина и знание анатомии с ботаников вышло на уровень классификаций, прямо как в древнем Вавилоне и Египте, но уже с изменениями в качественном плане, в плане детализации самих описаний.

В своей «Политике» Аристотель затрагивает медицину и выделяет типы специалистов: лечащего врача; медика-теоретика; и обычного человека, который был по-медицински образованным. Другой аспект его биологической теории состоял в выделении трёх типов душ: растительной души, ответственной за репродукцию и рост; чувствующей души, ответственной за подвижность и чувства; и рациональной души, способной мыслить и рассуждать (правда, в похожем виде этот концепт сущетсвует еще со времен Гомера). Соответственно этим названиям, Аристотель приписывал наличие первой души растениям, первой и второй — животным, и всех трёх — человеку. В отличие от прочих ранних философов, и вслед за египтянами, Аристотель полагал, что место рациональной души в сердце, а не в мозге.

Последователь Аристотеля из Лицея, Теофраст (371-287) написал серию книг под названием «История растений», которая является важнейшим вкладом античной науки в ботанику, и оставалась непревзойдённой вплоть до периода Средних Веков. Теофраст был основателем ботаники как самостоятельной науки: наряду с описанием применения растений в хозяйстве и медицине, он рассматривал теоретические вопросы. Учитывая, что медицина того времени была преимущественно «терапевтической», подобные исследования были сильным подспорьем для врачебной практики, не говоря уже про анатомические сочинения и классификации самого Аристотеля. Всё что мы рассматривали до сих пор, можно было рассматривать как количественный сбор описательного материала, или даже практики, которые мы уже видели на примерах древних Египта и Вавилона. Но уже в этом новом поколении, на основании теоретических работ начинают проявляться ростки новых выводов о медицине. «После-гиппократовское» поколение врачей становится переходным мостиком к подлинно новому витку развития древней медицины во всемирном масштабе, греческая медицина становится передовой.

---

Современником Аристотеля и Теофраста, но уже из среды классических медиков, да и самым известным после Гиппократа врачом был Диокл Каристский (375-295) родом из острова Эвбея. Еще юношей он переехал в Афины, где, вероятно, изучал принципы медицинской науки, составленные Гиппократом. В своё время он был достаточно известным и популярным медиком. Диокл принадлежал к медицинскому кружку «догматиков» (о чем ещё поговорим дальше), был практикующим врачом и написал несколько медицинских сочинений. Его наиболее важные работы касались практической медицины, особенно диеты и питания. Он также вслед за Аристотелем написал первый систематический учебник по анатомии животных. По данным некоторых источников Диокл был первым, кто использовал само слово «анатомия». В частности, согласно Диоклу, здоровье требует понимания природы Вселенной и её связи с человеком. Он подчеркивал, что нервы являются каналами ощущений, а вмешательство в них приводит к болезням. Поэтому, чтобы вылечить больного, необходимо восстановить его прежнее состояние. Также Диокл составил труд, посвященный лекарственным травам, лечению с их помощью и различным противоядиям. Иногда считалось, что именно Диокл был первым, кто объяснил разницу между венами и артериями , хотя это же открытие приписывалось уже противнику Гиппократа — Эврифону из Книда. Вероятнее всего, обе версии являются преувеличением, хотя не стоит их полностью исключать. Просто, если это так, то эти открытия могли уже тогда серьезно поколебать «гуморальную теорию» Гиппократа, а значит «отец медицины» уже при жизни начал морально устаревать.

Цепь учителей на острове Кос прослеживается вплоть до 289 г. до н. э.; а самым известным из них был Праксагор Косский (340-280), который учился у Диокла, и поэтому в то же время принадлежал к школе «догматиков». Как учитель знаменитых врачей следующего поколения, Герофила и Филотима, вероятно он практиковал в святилище Асклепия на Косе, а под конец жизни бывал в Александрии. Праксагор был особенно известен своими познаниями в анатомии (в том числе, по некоторым данным, он мог делать операции на кишечнике) и уже доподлинно открыл различие между венами и артериями; последнее название, как термин, приписывается ему (άρτηρία). Но оказалось, что знание о кровеносных сосудах на таком общем уровне не давало никаких преимуществ ни в практике, ни даже в теории — Праксагор принял и развил «гуморальную теорию», различая теперь уже 11 состояний «соков», из которых возникают болезни. Находясь под влиянием теорий Платона и Аристотеля, Праксагор видел артерии как воздушные трубки, похожие на трахею и бронхи, по которым переносилась пневма, мистическая сила жизни. Аристотель, Диокл и Праксагор настаивали на том, что сердце было центральным органом разума и вместилищем мысли. Это при том, что Праксагора интересовали нервы (которые считались разновидностью тонких кровеносных сосудов) и пульс. Да, это именно он первым обратил внимание на важность артериального пульса в диагностике; но при этом он же утверждал, что артерии пульсируют сами по себе, и не зависят от сердца. Намного позже знаменитый римский врач Гален критиковал Праксагора за то, что он проявил слишком мало внимания к анатомии (т.е. к практике). Он предположил, что Праксагор пришел к своим теориям не путем вскрытия, а чисто умозрительно, что весьма похоже на правду. Однако все эти врачи вряд ли сильно отставали в своем уровне от Гиппократа; они вполне могли использовать его прямые наставления. Это все еще переходной период от старой медицине к обновленной, и, по сути, этими деятелями заканчивается формирование некого «канона» в медицине (по аналогии с «Каноном» философии). 

Александрийская школа

Такие ученики Арисотеля и Теофраста, как будущий глава школы перипатетиков Стратон из Лампсака (предположительно находившийся под сильным вилянием Эпикура) и Деметрий Фалерский, активно участвовали в основании знаменитых александрийских «Библиотеки» и «Мусейона». Поэтому не трудно понять огромное значение философии Аристотеля для медицинской науки, даже на таком, сугубо организационном уровне. Задачей этих новых учебных заведений было дарование возможности исследователям и учёным посвятить всех себя научной работе, не заботясь при этом о пропитании. А подспудно их задачей было принесение славы царям из династии Птолемеев. Восходящая к Гиппократу «Косская школа» как раз в это время перемещается в Александрию. Её представители Герофил (335-280) и Эрасистрат (303-249) становятся основателями «Александрийской медицинской школы». Благодаря этой школе начались заметные сдвиги в опытном изучении анатомии и функций организма. Связи этой школы с перпиатетиками очень тесны — Эрасистрат был внуком самого Аристотеля, а Герофил был прямо связан с кружком Стратона, и был учеником Праксагора из Коса. Поэтому заложенная в аристотелевском Ликее традиция сравнительной анатомии получает здесь своих продолжателей.

В Александрии медики получили карт-бланш на вскрытие человеческих тел, что привело ко многим невероятным для своего времени открытиям. Герофил и Эрасистрат правильно описали черепные нервы, различив чувствительные и двигательные ветви. В результате этих исследований впервые в истории медицины получила объяснение способность человека к движению, и тем самым был заполнен один из самых крупных пробелов в учении Гиппократа. Учёные также описали оболочки и синусы головного мозга, ориентировались в строении глаза, сердца, печени, желудка и желчных протоков, исследовали пульс, определив его диагностическое значение. Было введено много новых лекарственных средств, что положило начало учению о специфическом действии лекарств.

Фактически, только с этого момента греческая медицина сумела пойти дальше того уровня, которого могла достигать древняя медицина Востока. Гиппократ был крупным систематизатором медицинских знаний древнего мира, но его уровень едва ли сильно превосходил врачевателей Египта и Вавилонии. Хотя такие врачи, как Алкмеон и Гиппократ смогли наметить вектор развития греческой медицины в сторону эмпирических исследований, сами они сделали совсем мало значимых открытий, а методы их лечения ничем не отличались от традиционных Восточных. Только когда в Александрии эмпирические методы вышли на новый уровень, уже как целое философское направление; только когда эллинистическая философия достигла пределов своего развития в лице эпикурейской, стоической и скептической школ, и вместе с этим наконец смогла превзойти свои Восточные аналоги — только тогда в медицине, астрономии и механике Греция смогла пойти дальше любого другого общества. И по всем этим пунктам прорыв начался именно в египетском городе Александрии.

В следующих поколениях Александрийская медицинская школа разделилась на несколько конкурирующих лагерей — уже упомянутую и существующую в дальнейшем школу догматиков, а также школу эмпириков и школу методистов. Эмпирики подчеркивали исключительную ценность практического опыта в противоположность «философски ориентированным» догматикам (основывавшимся на атомизме Демокрита, учении Платона или на доктринах Аристотеля). Эмпирики усвоили нечто вроде скептического подхода по отношению к расходящимся между собой философским теориям, но их основная позиция состояла не столько в абсолютном скептицизме, сколько в утверждении познаваемости наблюдаемого и непознаваемости всего того ненаблюдаемого («скрытые причины»), что обсуждалось в философско-медицинских теориях. Любая теория должна была подтверждаться на практике во множественных идентичных случаях, то есть экспериментально. Читатель будет прав, обнаружив здесь подлинный научный метод в современном смысле слова, и это вовсе неудивительно. Происходящие в Александрии процессы, даже не только в одной медицине, но и в механике или астрономии — можно назвать настоящей научной революцией своего времени.

Более конкретно обо всех этих школах мы поговорим уже во второй части нашего цикла о медицине.